Сибмама - о семье, беременности и детях

[Мамариша]

Если бы я не была директором, меня бы уже уволили

[Ozzy * (Гость)]

[Хрюн Маржофф]

Балиииннн!!! Это цирк похлеще боев за прывывки!

Папы! Парни! Пацаны! Ну шо вы в самом деле-та? Читать стыдна!
Чай, не вчера родилися? Ну шо вы такое пышете-та?

Мамы! Девушки! Девчата!!! Ну вы та шо??? Чиать местами не менее пратывна!!!!

Прысоединяюсь к СибПапе в плане офигения.
...Могете доставать пымыдоры.

...Навернаё тожа в лес пайдем.

_________________
Я хоть и свинья, но свинья порядочная! (с)

[Птица Говорун]

[Птица Говорун]

[Хрюн Маржофф]

[Tata]

Генрих, про дни - это цирк - нам еще в школе объясняли, как это опасно. И, если честно, тольк от Вас слышу, что предохраняться это легко и просто. Для многих жителей земли это прямо таки ПРОБЛЕМА.
А про презерватив: а вам не кажется, что о презервативе должен заботиться мужчина?
Если честно, женщине его и надеть не на что!
А чего Вы так неистуете?
Вам лично родили несколько детенышей разные дамы и денег теперь трясут?
Как правило, если уж девушка решила родить без папы - "папу" это чаще всего в дальнейшем и не касается, а если девушка верила своему молчеловеку, то, верояно, он дал ей повод так думать.
Знаете ли, если говорят: я тебя люблю, то это я только к 4-му десятку научилась понимать, что иногда это я тебя хочу, ознаечает, или еще что-нибудь. А многие девушки, особенно более юные, так и уверены, что это про любовь.
Причем, как я понимаю, большинство деток живет не вместе с папой не потому, что их мама забеременнела в опасные дни, а потому, что для папы оказалась не нужна ЭТА семья (другую нашел, тяжеловато было - свалил и т.д.).

_________________
Видео язык. Обучение. Группы в Академгородке и городе
https://forum.sibmama.ru/viewtopic.php?p=110724746#110724746

[bessmertnik]

[Птица Говорун]

[Гость]

[отец Алексей]

[Мамариша]

[bessmertnik]

[ЕленаП. (Гость)]

[bessmertnik]

извините, что длинно, но иначе не ответишь...

Сегодняшний образ — мытарь и фарисей — ясен, и вместе с тем трудно нам осуществить то, что нам так ясно: обрести добродетели фарисея и не приобрести в то же время его надменности; и, с другой стороны, прийти — не просто по сознанию нашей греховности, а глубже, по изумлению перед величием и красотой Бога — прийти в тот строй покаяния, сокрушения, который и есть евангельский строй мытаря.

Две вещи поражают в фарисее: с одной стороны его надменность, его гордыня, а с другой стороны то, что он в себе так ошибается; он на самом деле добродетелен, он на самом деле не хищник, не прелюбодей, не вор, как будто даже не обманщик, он на самом деле человек, который по строжайшей своей совести старается жить согласно воле Божией. И всё это напрасно, ибо он ничего не приобретает из того, что является Божиим строем души, потому что Бога нашего мы знаем в Его бесконечном терпении, в Его кротости, в Его милосердии, в Его предупредительности, в его смирении.

И вот фарисей стоит: он вошел в храм, как иногда мы входим в храм, зная, какое наше место там; вошел твердо, убежденно, стал перед Богом и благодарит — и прав, что благодарит, только беда в том, что он не благодарит Бога за то, что Бог его защищает настолько, что ему удается жить по-человечески, а благодарит за то, что он сам такой выдающийся, замечательный человек.

А кто из нас этого не делает? Не с такой наглостью, как будто, на самом же деле с такой же дерзостью: когда мы находимся среди друзей и хвастаемся, и стараемся им показать, как мы удачливо, умно, умело, благородно поступили — что мы делаем? То же самое, что фарисей, только как бы ступенью ниже. Он хоть Божие благоволение хотел стяжать, причем большим трудом, подвигом, а мы без всякого подвига, без всякого особенного труда хотим, чтобы нас похвалили люди, не заботясь о том, что Бог об этом думает, не заботясь о том, что совесть об этом говорит, довольные собой. Какой позор, как стыдно! И на самом деле бывает стыдно, когда мы уйдем, вернемся к себе, если представим себе, какие мы были смешные, как мы подлизывались к нашим друзьям, чтобы только получить подачку, чтобы они сказали или сделали вид, что да, мы замечательны. Как это низко и недостойно нас. Это хуже фарисея: тот, повторяю, хоть был добродетельным на самом деле, а мы — нет.

И вот, в противовес этой кажущейся добродетели, этой лжедобродетели — мытарь. Он на самом деле плох — и в этом отношении мы все могли бы думать о себе одинаково; мы все плохи, и во многом. Если подумать о том, что мы называем себя христианами, и представить себе разницу между Евангелием и нами — кто посмеет войти и встать перед Богом? А всё-таки входим, потому что знаем, какой у нас изумительный Бог, сколько в Нем тепла, любви, ласки и терпения, и сколько Он готов положить труда на то, чтобы мы стали людьми, а потом, даст Бог, и христианами. Мы такие же, как мытарь, лишенные добра и добродетели, но мы в одном с ним разнимся. Мы не стоим у притолоки церковной, мы не бьём себя в грудь; мы смеем поднять глаза к Богу, мы смеем к Нему идти в молитве, мы смеем идти к Нему в Причастии. Всё мы смеем...

Митрополит Сурожский Антоний

я не буду комментировать, тут все есть - и про широту/узость взглядов и про правду...

_________________
вдруг из маминой из спальни, сероглазый и хромой, выбегает доктор Хаус...