Сибмама - о семье, беременности и детях

fortran

Topolek
Огромное СПАСИБО за тему! :give_heart:

Акулова Елена

Мне очень понравилась статья. Я практически со всем согласилась.

_________________

Трель

Мне тоже статья понравилась, многое перекликается с тем, что мы с мужем часто обсуждаем. А потребительское отношение к церкви, на мой (отнюдь не оригинальный) взгляд, есть новое язычество внутри православия. Только вместо какой-нибудь "бабки" идут в церковь - "где тут здоровье можно вымолить?". Грустно, но себя иногда ловлю на том, что у меня "психология раба" - боюсь что-нибудь не так сделать, а то "Бог накажет", как в детстве бабушка пугала. Главное, действительно, над собой работать, чтобы детям такое не передать. "Спасись сам и вокруг тебя спасутся другие", прежде всего - самые близкие, по-моему. Спасибо за статью

fortran

Трель
Испытываю сходные эмоции. Правда раньше-в большей степени. Может потому что мы многое ещё не умеем. Только учимся. Мне вот 35 лет, а моя жизнь с Верой началась не так давно. :aga-aga:

Для меня очень поучительно житие Иоанна Кранштадского. В миру жил бытюшка, а был праведником. Да, в первую очередь надо начинать с себя. А это труднее всего.

Topolek

(Продолжение материала)

Протоиерей Алексий Уминский
Православное воспитание детей. С кем должен дружить православный ребенок?

«С этим дружи! С тем не дружи!» Детей изолируют от общества, отдают в православную гимназию. Но и там оказываются дети, с которыми тоже нельзя дружить. Всегда найдется человек, который, по мнению родителей, будет плохо влиять на их чадо.

Такие дети растут замкнутыми, они целиком зависимы от родительских притязаний и при всякой возможности попадают потом в самые дурные компании, потому что абсолютно не умеют дружить, не научились общению с детьми.

Наши фобии

Следующая проблема, которая является продолжением разговора об имитации православного воспитания, – это наши всевозможные фобии, боязливое отношение ко всему, что нас окружает. Мир, в котором мы живем, – мир падший, мир греховный, одержимый бесовской злобой. И это никому не надо объяснять, это совершенно очевидно. Чем дальше, тем это больше обнаруживается. И мы часто замечаем в этом мире признаки «конца света», т. е. психологический страх в нашем обществе достаточно силен.

Чего мы боимся? Масонов, сионистов, экуменистов, колдунов, экстрасенсов, патриотов, обновленцев, еретиков, фундаменталистов. Мы живем в мире крайних мнений. Есть вещи, которыми все друг друга пугают. И, к сожалению, наша теперешняя православная пресса не способствует более трезвому взгляду на нас самих.

Скажем так: мы привыкли друг друга бояться, и всякое мнение, которое хоть немного выходит за рамки привычных для нас суждений и взглядов, может послужить тому, что мы просто отвернемся от человека, посчитав его «неправославным». Получается, что чье-либо частное мнение (пусть даже неправильное), не совпадающее с нашим, оказывается способным зачеркнуть нашу любовь к человеку.

Вы видели антикочетковский сборник (направленный против священника Георгия Кочеткова – Прим. ред.)? Он называется, по-моему, дико – «Суд им давно готов!». Там есть очень хорошие статьи – богословски оправданные, обоснованные – о его ошибках, о его заблуждениях. Но название этого сборника меня повергает в расстройство… Каким бы заблуждающимся человеком он ни был, забывать о том, что он христианин, забывать о том, что это брат наш погибает, нельзя. А тут сразу – под суд! Приговор уже вынесен! Это меня очень расстраивает. Хоть эта книга и очень авторитетными людьми написана, и все статьи очень хорошие, по делу написаны, и там нет ни одного слова неправды, но название этой книги всё сводит на нет…

Еще в древнехристианские времена было очень много разных мнений и очень много разных богослужебных практик. Везде, во всем православном мире существовала масса разногласий и различий. Гораздо больше, чем сейчас. Но у святых отцов был такой принцип: «В главном – единство, во второстепенном – свобода и во всем – любовь!».

А у нас нет любви. А если нет любви, то возникает страх.

Апостол Иоанн Богослов говорит: «Совершенная любовь изгоняет всякий страх». Эти слова можно истолковать по-другому – отсутствие любви обязательно являет в себе присутствие страха.

В этом мире мы окружены страхом. Многие боятся второго пришествия, потому что ждут антихриста. Мы ждем Христа, а нас некоторые книги приучают ждать антихриста. К примеру, «Тайные силы масонства»… Надо писать не о силе, а о явном бессилии масонства перед Церковью Христовой. Надо писать книги, которые напоминают нам, христианам, что мы не должны бояться антихриста.

Христиане молились в литургической молитве, которая в «Дидахе» дается: «Да приидет образ мира сего». Они на каждой литургии просили, чтобы поскорее Господь пришел! «Господь наш грядет!» Все это звучит в посланиях апостольских. В тот период, когда Церковь жила мученичеством, каждый римский император был как антихрист. Но все христиане ждали второго пришествия, потому что ждали Христа и не боялись антихриста. И если бы мы старались и наших детей так учить – это было бы основой для воспитания в них любви: антихриста – не бояться!

С кем должен дружить православный ребенок?

Есть еще одна проблема, которая вытекает из вышеупомянутой фобии, – проблема дружбы детей. Родители, воспитывающие детей в псевдохристианском духе, допускают и такую ошибку – ребенок ни с кем не должен дружить. Потому что если он будет дружить с кем-то во дворе или с детьми в классе, то он от них дурному научится.

«С этим не дружи! С тем не дружи!» Детей изолируют от общества, отдают в православную гимназию. Но и там оказываются дети, с которыми тоже нельзя дружить. Всегда найдется человек, который, по мнению родителей, будет плохо влиять на их чадо. Такие дети растут замкнутыми, они целиком зависимы от родительских притязаний и при всякой возможности попадают потом в самые дурные компании. Потому что абсолютно не умеют дружить, не научились общению с детьми.

Они потом будут искать дружбы, использовать любую возможность подружиться с кем бы то ни было. За это они будут платить своей совестью, своей верой – чтобы только к кому-то пристать, чтобы только кто-то их принял в свою компанию, в коллектив. Даже святейший Патриарх сказал, что мы не должны быть замкнутыми или создавать вокруг себя подобие гетто. Христос же говорит: «Мы не свеча, которая под спудом находится».

Поэтому детей надо учить дружбе. Надо стараться, чтобы они обязательно имели друзей, приводили своих друзей в наши дома. Чтобы дружба наших детей проходила на виду.

Не надо бояться того, что наши дети дружат с неверующими детьми. Надо бояться, если наши чада дружат с дурными детьми, которые могут привить им вредные навыки. Но неверующих детей бояться не надо! Часто бывает, что эти ребята гораздо воспитаннее и благороднее, чем дети из верующих семей.

Нужен какой-то мягкий контроль над детьми, но при этом необходимо помнить, что прежде всего мы всегда должны уважать детскую свободу. С самого начала мы должны понимать, что ребенок – это свободное существо. Подавить и «переломать» в нем свободу – значит, не дать ему возможности стать полноценным христианином. Христианин – это сознательно свободный человек.

Православие – это не система

Когда мы пытаемся создать православную систему, она рассыпается, потому что православие – это не система, а воспитание в любви и в постоянной ответственности и самоотдаче.

И вопросы, как ребенку поститься и готовиться к Причастию, очень просто решаются через духовника. Всегда можно выбрать ту меру молитвы и ту меру поста, которые не препятствовали бы, но помогали ребенку причащаться.

В одной из книг о. Владимира Воробьева я прочитал воспоминания о том, как он ребенком ходил в церковь. Хотя его семья и была верующей, в церковь ему удавалось попасть крайне редко. Зато каждый приход в церковь он переживал как величайшее событие в своей жизни! Он, может, раза два в год ходил в церковь, когда был ребенком, но для него это была великая радость – он ловил каждое слово, он дышал этим воздухом. Это самые глубокие воспоминания его детства.

Я попал в церковь года в 4 с моей бабушкой, когда мы с ней шли на кладбище. Бабушка была неверующей, я был некрещеный, но по дороге на кладбище мы зашли в церковь. И бабушка мне сказала: «Сейчас я тебе Боженьку покажу». Я ничего не помню, кроме абстрактного сияния и чувства приближения к тайне. Это глубоко в меня вошло.

Пусть родители приводят в храм ребенка 3–4 лет ненадолго – хоть на 20 минут. Но пусть эти 20 минут ребенок будет благоговейно стоять в церкви.

Нельзя ребенку позволять почувствовать, что он может плохо себя вести в церкви. Те недолгие минуты, проведенные им в церкви, должны стать для него временем общения с Богом. И родители ради этих минут должны жертвовать своей молитвой, своим хождением в храм, возможностью причащаться, той «духовной жизнью», которую они вели до рождения ребенка. Здесь просто необходима жертва. В этой жертве и заключается смысл настоящего воспитания ребенка.

И молиться надо вместе с ребенком. Не давать ему возможность в 7–8 лет уткнуться в молитвослов и что-то бурчать. Потому что больше половины церковно-славянских слов он просто не понимает и, возможно, никогда не поймет, а механически заучит это, как образ своей молитвы. Страшно, когда дети именно так учатся молиться. Переучить потом будет очень тяжело. Если только, не приведи Господи, они не попадут в какую-нибудь беду. Вот тогда они от сердца будут просить «Господи, спаси и помилуй!» и, может быть, научатся молиться по-настоящему. Но лучше бы этих крайностей избежать и постараться что-то сделать и нам самим, без подобных штампов, которые, к сожалению, уже давно имеют место в нашей жизни.

Текст подготовили Тамара Амелина и Ольга Зайцева

_________________
Не желай слышать о чужих злых делах: ибо при таковом желании изображаются и в нас черты этих дел (Марк Подвижник)
______________________________

Н.В.

[отмодерировано] если взрослые не будут воспринимать мир как одержимый злом, то не придётся столь тщательно уберегать от него детей. И чем понятнее и сердечнее будут действа, творимые в храмах, тем легче и естественнее их воспримут дети. :aga-aga:

_________________
ПСИХОЛОГИЧЕСКОЕ КОНСУЛЬТИРОВАНИЕ

ЕленаП..

Н.В.
Не, ну нельзя же в детстве вечно пребывать? Во влюблённости? :eek:

Можно сохранять сердце детским и открытым - но быть мудрым ... не по-децки. :-)

Topolek
Очень хорошая статья. :love_sibmama:

Н.В.

Скрытый текст:

ТЕАМА

Скрытый текст:

Н.В.

Есть простота, которая примитивность, а есть простота, которая ясность мысли и отсутствие лишнего. У каждого есть выбор.

_________________
ПСИХОЛОГИЧЕСКОЕ КОНСУЛЬТИРОВАНИЕ

fortran

ТЕМА

Ааrе

Замечательная статья! Для меня Очень полезная.

_________________

Topolek

(продолжение материала)

Протоиерей Алексий Уминский

Православное воспитание детей: ответы на вопросы

– Отче, как Вы относитесь к термину «православное мировоззрение»?

– Это явно идеологический термин. Хотя надо правильно понимать, что под этим подразумевается. За таким словом, как «мировоззрение», может стоять нечто усеченное, а может – христианский взгляд на мир. Мировоззрение – понятие очень широкое. Трудно ответить на этот вопрос сразу и однозначно. Могу сказать только, что к слову «идеология» я отношусь плохо, а к слову «мировоззрение» – нормально.

– Как ребенок 10 лет должен молиться? По молитвослову?

– Какие-то отдельные молитвы он может читать по молитвослову.

– Но не полное правило?

– Полное правило сейчас даже в семинарии не читают. Утренние и вечерние молитвы там также сокращенные.

– А нас батюшка не допускает к Причастию, если полностью не вычитано правило.

– Нигде не написано, что исполнение полного правила является условием для причащения. Никто также не знает, почему это является условием. Человек, конечно, должен потрудиться для Бога, но у всех разная жизнь. Я как-то наблюдал, будучи на отдыхе, как батюшка не причастил младенца, потому что мама его с утра покормила. А младенцу было 3–4 месяца.

– А с какого возраста нужно не кормить младенца перед Причастием?

– То, что я сейчас скажу, – выводы из моей личной практики: кормите до того времени, пока ребенок не может не есть. Когда он сможет перетерпеть голод и не есть перед Причастием, тогда уже можно не кормить. Обычно это наступает в возрасте 4 лет.

– Скажите, а какой уровень послушания батюшке должен быть? Можно с ним спорить?

– Лучше с батюшкой не спорить.

– У меня была ситуация, когда батюшка запретил детям есть в пост мороженое. Это было летом, и запрет мы нарушили. А батюшка, когда узнал, не допустил детей к Причастию…

– Я не могу и не буду обсуждать действия священника и духовника. Здесь все зависит от того, в каком вы находитесь духовном общении.

– А если, например, мы приехали на юг и тамошний батюшка нас не знает. Как быть?

– Тогда перед отдыхом вы разберитесь со своим духовником: «Батюшка, благословите нас на отдых, на то и на это…»

У нас сейчас многие священники без серьезного духовного образования, и поэтому они тоже несут на себе отпечаток определенной духовной деформации. У нас нет традиций. Давайте же смиримся с таким положением дел. Тяжело, но что делать! А если будут роптания внутренние, несогласия, споры – тогда это будет бесполезно: и причащаться не сможете, и плода духовного не приобретете.

– Как относиться к детям в воскресной школе? Поощрять ли их стремление к молитве? Они учат молитвы, рассказывают, но остается ощущение, что они формально их «тарабанят» – нет переживания.

– Это правильно. Когда мы говорим детям о молитве, мы можем сделать для них только одно – научить осмысливать молитву, то есть сделать каждое ее слово понятным для них. Не надо думать о том, что на уроке они будут эти молитвы читать с воодушевлением, – мы даже не должны ставить такой задачи.

Молитва всегда – дело сокровенное. С другой стороны, мы и сами не всегда молимся с вниманием. А ждать того, что ребенок сейчас исполнит молитву идеально и прочтет с вниманием, умилением и со слезами, на мой взгляд, не стоит…

– Они сами хотят (или родители их подвигают) больше учить длинных молитв. Чтобы их похвалили.

– Мне кажется, что, чем короче молитва, тем лучше. Много коротких молитв – это хорошо. А на одной большой ребенок не может долго концентрировать внимание. Если мы говорим с детьми, например, об утренних молитвах, то там есть 4 молитвы Макария Великого. Их надо читать детям, чтобы они их знали и осмысливали.

– Но ведь «Символ веры» – длинная молитва.

– «Символ веры» есть исповедование, которое должен знать каждый православный христианин.

– А что вы можете сказать о наказании?

– Давайте разберемся: кто может наказывать ребенка. Учитель? У нас в православных гимназиях в свое время учителя часто имитировали православное поведение и любили просить у детей прощения. «Прости меня грешную, Васенька!» – И поклон до земли при всем классе. «Дети, простите меня окаянную!» Это вызывает только смех и лишает учителя некоего пьедестала, на который его поставил Господь, и даже самой роли учителя – человека, перед которым ученик должен смиренно себя вести.

Ученик должен относиться с почтением, уважением и благоговением к учителю. Учитель, в свою очередь, может и должен наказывать ученика. Но здесь еще должны учитываться некие критерии поведения провинившегося.

Во-первых, наказание должно быть абсолютно бесстрастным. Наказывать следует безгневно, без желания отомстить наказуемому.

Во-вторых, наказание всегда должно быть справедливым. Наказывать расшалившегося ребенка, который находится на грани дозволенного, я думаю, надо даже раньше – пока он эту грань не перешел.

Также наказание должно быть последовательным. К примеру, ребенку делается устное замечание. Он на него не реагирует. Учитель обязан идти дальше. При этом не стоит делать замечаний еще. Ребенок не реагирует – значит, надо применить следующий этап наказания: забрать дневник, написать замечание для родителей о плохом поведении их чада. Если ребенок не исправляется и после этого, тогда его не надо допускать до занятий.

Или же вы идете к директору и говорите: «Я не нашла подхода к этому ребенку. Я использовала такой-то подход и такие-то меры (пыталась урезонить, проводила беседу, говорила с родителями), но ребенок ведет себя плохо. Может, вы поговорите?» А если это не срабатывает и директор считает, что и так нормально, то вся ответственность ложится уже на директора. Если есть священник при воскресной школе, то неплохо бы попросить батюшку поговорить с таким учеником – не в качестве наказания, а в качестве воспитательного момента.

Трудотерапия также помогает смирять характер – помыть класс, вытереть парты, подмести, убрать.

Бывает, что за скверное слово можно и подзатыльник дать. Но эту меру наказания можно применять только когда сложились определенные отношения, когда авторитет учителя непоколебим и ребенок знает, за что его наказывают. А иначе – не стоит.

И кричать на детей не надо. Особенно когда занятия ведут женщины, поскольку это у них получается истерично, что дает ребенку некие преимущества и даже возможность управления этим человеком. Учитель начинает испытывать муки совести перед ребенком, и ребенок получает в свои руки ниточку, за которую он потом может дергать.

Когда мы говорим о наказании ребенка в семье, то, конечно, ребенка можно и нужно наказывать, в определенных случаях – и физически. Но это не должно быть единственным способом наказания и обязательно должно быть по делу.

Я своих детей шлепаю время от времени. Иногда достаточно просто взять ремень в руки, чтобы решить проблему. Но это касается исключительно мальчишек. Девочек ни в коем случае никогда физически не надо наказывать. И никогда ребенка не должна наказывать физически мать, если есть отец. Поскольку женщина наказывает ребенка жестче, чем требуется, особенно когда находится в состоянии аффекта или доведена до бессилия. И потом она испытывает такие муки совести – даже содрогается порой от содеянного, что это кончается ласками, повышенным вниманием и участием, а то и слезами. Когда одно накладывается на другое – это совсем плохо… Лучше тогда не наказывать вовсе. Лучше перетерпеть, поставить ребенка в угол (если это отрок младший).

Извиняться перед детьми можно, но надо, чтобы это не носило «экзальтированного» характера. Нужно постараться, чтобы вначале ребенок сам попросил у родителя прощения. Можно подойти первым и постараться пробудить в ребенке желание попросить прощения – лаской, разговором, заглядывая друг другу в глаза, взывая к Богу, к совести. Расскажите ему какую-нибудь историю, а потом, если вы чувствуете и свою вину, попросите прощения. Не обязательно словесно, можно загладить вину перед ребенком иным способом. Ребенок это поймет и оценит.

– Что значит «приходить в храм, чтобы брать», и что – «чтобы отдавать»?

– Мы говорим: «Идем в церковь». Однако «Символ веры» не обязывает нас просто ходить в церковь, нас призывают веровать в Церковь: «Верую во Святую Соборную Апостольскую Церковь». Веруя в Церковь, мы как бы сами становимся частью ее. Ведь Церковь – это мы с вами, соединенные со Христом. И когда мы идем в церковь, чтобы Церковью стать, мы прежде всего идем для того, чтобы быть совершенно открытыми для Бога и для ближнего своего. И центральный момент нашего прихождения в церковь – это желание Богу служить, а не желание Богом пользоваться.

По слову святого апостола Петра в его Соборном Послании (Первое Соборное Послание, 2-я глава, 9-й стих) «…и сами, как живые камни, устрояйте из себя дом духовный…

Но вы – род избранный, царственное священство, народ святой…».

Это обращение к мирянам, к каждому человеку, как к священнику и царю. Царь – это тот, кто отвечает за свой народ, а священник – это тот, кто служит Богу.

Ведь священник, хороший он или не очень, приходит в церковь, чтобы Богу служить. Было бы странно предположить, что священник приходит что-то у Бога брать. Он приходит отдавать себя – в богослужении, в молитве. И прежде всего наше прихождение в храм должно быть таким – мы приходим в храм отдавать, мы приходим, чтобы все люди, которые нас окружают, стали бы нашими братьями и сестрами. Чтобы, когда мы соединимся со Христом, это было не нашим личным делом, но делом всей Церкви. Когда Христос подает нам свои Тело и Кровь, Он делает нас не только сопричастниками Себе, Своей божественной природе, потому что в нас течет Его кровь и мы становимся Его телом, но, таким же образом, сопричастниками со всеми, кто пришел причащаться. Мы становимся едиными – по Крови и Телу Христовым. Он пытается сделать нас всех едиными.

Но если мы пришли за своим, от этого происходит в церкви нечто несуразное. Священник молится: «Всех же нас, от единого Тела, Хлеба и Чаши сей причащающихся, соедини друг о друга во единого Духа Святаго Причастия». А человек к этому совершенно не готов. Он пришел молебен отслужить, здоровья попросить, благодать забрать свою с собою… Раньше, когда было мало храмов и они были битком набиты прихожанами, считалось, что после Причастия нельзя друг друга целовать, разговаривать с кем бы то ни было, к кому-нибудь подходить – благодать отнимут! И вот представьте такую картину: идет женщина, к ней подходит другая, чтобы поздравить с Причастием, а та отмахивается: «Не подходи ко мне!»

Когда Исповедь становится не столько нашим личным делом, сколь желанием поменять себя для Бога, преобразиться, только тогда Исповедь становится духовной работой над собой. Не сеансом психотерапии, а изменением себя. С этого и начинается духовная жизнь. Когда человек после Исповеди преображается, он видит вокруг себя таких же радостных и преображенных людей. Им всем очень хорошо с Богом. Вот тогда люди начинают Богу служить. И тогда приход начинает собираться вместе и думать: а что бы нам такого хорошего сделать всем вместе? Только тогда приход становится силой, христиане несут свет миру и на них снисходит благодать, которая побеждает ненависть и рознь сего мира. А когда все только для себя – ничего не получается.

– А желание покаяться может быть потребительским?

– Несомненно. Если человек хочет покаяться, но с грехом расставаться не хочет. Он размышляет примерно так: «Сейчас я покаюсь, но когда-нибудь чего-нибудь такого себе чуть-чуть, но позволю… Нельзя же совсем от этого отказаться? Тогда жизнь будет неинтересной».

– Как реагировать на тот факт, что в храме кричат на прихожан?

– С грустью и скорбью. Мы живем в такое время, когда случается много нехорошего. Если говорить откровенно, то сейчас бывают такие монастыри, которые от тоталитарной секты мало чем отличаются. Хотя по виду они православные, по внутреннему состоянию – совершенное изуверство. Они походят на женские трудовые колонии, где обезумевшая игуменья начинает бедных престарелых женщин эксплуатировать и так и сяк…

Нет духовного опыта, нет духовной жизни.

Нынче слово «старец» следует произносить с осторожностью. Ведь в былые времена старческое служение было служением Церкви. Это вовсе не означало, что, если человек постарел, то стал старцем. Старцев избирали в монастыре на совете, и им это служение преподавали! Сам себя человек старцем не назначал. И со стороны никто не мог его так назвать.

Старец – некое харизматичное служение Церкви, на которое Церковь поставляла. Сейчас таких старцев просто нет. Без всякого сомнения, среди нас есть люди, живущие очень высокой духовной жизнью и обладающие благодатными дарами. Но, в нашем понимании, они не те старцы, какими были, скажем, Серафим Саровский или Амвросий Оптинский и другие оптинские старцы. Это совсем иные люди.

Старцами они называются, скорее, по аналогии. И когда о. Кирилла в интервью газете «Радонеж» спросили, есть ли сейчас старцы, он сказал: «Не знаю. Но старики есть». Очень скромно, смиренно и разумно ответил. Хотя самого о. Кирилла все почитают за старца и к нему можно безошибочно обращаться. А вот за советом к какому-нибудь «святому» в глубинку я бы не советовал ехать никому. Сейчас таких чудотворцев местночтимых столько развелось! Так покалечат духовно человека, так изуродуют, что ни в сказке сказать ни пером описать! Это реальность, я ни на кого не хочу наговаривать. Сейчас надо быть очень осторожными.

Время – лукавое. Духовные традиции прерваны, богатого духовного опыта нет. Но зато расцветает пышным цветом старчество. И современные монастыри, лишенные традиций, лишенные основания, – часто очень странные образования. Бывают, несомненно, хорошие, светлые, а бывают и другие. Может, потом порядки там и поменяются в лучшую сторону. Но зачем же ставить на себе эксперименты?

Бывает, что бывшая комсомолка постриглась в монахини безо всякого духовного опыта, просто потому, что жизнь у нее не сложилась. И сразу возомнила о себе! Такое, к сожалению, случается.

Не следует делать из этого колоссальную проблему, но это действительно существует в нашем обществе, да и в нас самих это есть.

– А как детям это объяснить?

– Не надо детей с собой брать в такие поездки (хотя и в некоторых приходах тоже встречаются бабули, которых владыка Антоний Сурожский называет «православные ведьмы»). Безусловно, брать детей в паломничество вообще можно и нужно. Но! Смотря на какое время и в зависимости от того, какие там условия жизни. Пожалейте ребенка! Не надо его сразу в мясорубку. Успеет он еще в своей жизни испытать трудностей сполна. Исходите из возможностей ребенка. Ведь чем определяется скорость морской эскадры? Конечно скоростью самого медленного корабля.

– Если в гимназии нет духовника, как к этому относиться?

– Разные бывают обстоятельства. Это не значит, что гимназия плохая. А та, где есть духовник, – хорошая.

Духовник гимназии – это не совсем то, что духовник в храме. Он не несет на себе обязанности всех исповедовать – и учителей и детей – и приводить в конечном итоге к общему знаменателю. Его задача – вырабатывать некий общий духовный критерий для всех, давать общую духовную тональность жизни. Он может помогать решать какие-то спорные вопросы, но отнюдь не исповедовать. Это совсем другое духовничество.

Или вот, например, духовник в армии или на военном корабле. Он существует для того, чтобы молиться вместе с воинами, для того, чтобы вести Закон Божий, прививать принципы нравственные, но это не значит, что он должен каждого исповедовать и всеми духовно руководить. Более того, это не значит, что он должен быть неким диктатором – «Без моего благословения вы не можете ничего делать!». Такого быть не должно.

Так и в школе есть некие общепринятые нормы. И духовник не должен вмешиваться в учебный процесс, в котором он чаще всего мало что понимает, в расписание уроков, занятия физкультурой и т. д. Здесь функции духовника достаточно ограниченны и с самого начала – еще при создании школы – должны быть четко оговорены. Это большая проблема – найти духовника в гимназию. Поэтому бывают и такие гимназии, где его нет…

– Причащали ли младенцев в древней церкви?

– Вопрос сложный. Скорее всего – нет. Если и причащали, но это не было распространенным явлением. Христиане в первые века собирались на литургию обычно по ночам, в тайном месте и, как правило, без детей – это было обусловлено гонениями. А момент причащения выглядел так – все пили из Чаши и принимали в руки Тело Христово. Лжицу стали применять только во времена Иоанна Златоустого. Поэтому технический момент причащения младенцев в этом смысле был бы, наверное, затруднителен. Но я не могу сказать, что детей в принципе не причащали. Запрета на причащение младенцев не было, и если младенец мог причаститься, то его, наверное, причащали.

– А есть ли смысл причащать младенцев? Получается какой-то магический ритуал.

– Ничего подобного! Если так рассуждать, то не имеет смысла и воспитывать ребенка, пока он не говорит. Мать питает младенца грудью и уже воспитывает его. ВОС-ПИТАНИЕ. Это прежде всего – питание. И когда мы причащаем младенца в храме, всё, что он видит и слышит, он воспринимает всем своим существом. Он не может объяснить это логически, но это вовсе не значит, что душа его отчуждена от Бога и не чувствует присутствия Божия. Наоборот, чистая душа и сердце ребенка формируются правильно. Поэтому и говорят, что мать должна причащаться, когда ходит беременная. Одно это уже воспитывает душу ребенка.

– Говорят, преподобный Сергий в младенчестве не брал грудь матери в пост…

– Да, конечно. Но для всех детей это невозможно скалькировать.

Когда ребенка причащают Святых Христовых Тайн, – это для него радость и это очень хорошо!

Я сам часто вижу, как мамы приносят младенцев в храм. Иногда ребенок кричит, извивается, ручками машет. Ужас что происходит! Даже причастить его не могу – опасно. Я говорю: «Нет, причащать не буду. А ты сама-то когда исповедовалась?» – «Никогда». – «Приходи на Исповедь».

Мать пришла, исповедалась. Она причащается – и ребенок вместе с ней причащается спокойно. И в дальнейшем, когда он причащается, видно, с какой радостью он открывает ротик, как ему это нравится, как он светится весь!

Как же это – детей не причащать?! Их надо причащать как можно чаще. Только не надо подходить к этому вопросу формально. Потому что получится никому не нужная гонка – мать опаздывает на литургию, нервная, злобная, прибегает в последний момент… Так не следует причащать! Потому что это нервозное состояние передается ребенку и он причащается рассеянно и невнимательно. А надо причащать – благоговейно!

– Как быть, если ребенку не нравится какой-то храм?

– Тут надо мудро поступать – где-то можно настоять, а где-то и ослабить.

– На Причастие приносить может только мать?

– Нет, и крестная, и бабушка могут. Участие крестных, к сожалению, нынче сведено к минимуму, их почти не видно в храмах.

– А если ребенок плачет в храме, что нужно сделать?

– Выйти из храма и подождать, пока ребенок успокоится.

– Может, написать такое объявление при входе в храм?

– Бесполезно! Я был в одном храме в Мариуполе, так там сплошные объявления – «Голубей не кормить!», «Святую воду не разливать!», «Сектантам проповедовать запрещается!», «Туда не ходи!», «Сюда не ходи!». Ужас какой-то!

Когда я собираюсь написать объявление, сразу вспоминаю тот храм. Священник должен говорить родителям на Исповеди, на проповеди должен всегда говорить об этом, на беседах. Конечно, надо воспитывать приход.

У нас в храме, например, выпускается приходской листок к литургии – вот там можно написать.

_________________
Не желай слышать о чужих злых делах: ибо при таковом желании изображаются и в нас черты этих дел (Марк Подвижник)
______________________________

ТЕАМА

Очень разумные слова. Опять же хочу выделить, что мне показалось важным -

"Ведь священник, хороший он или не очень, приходит в церковь, чтобы Богу служить. Было бы странно предположить, что священник приходит что-то у Бога брать. Он приходит отдавать себя – в богослужении, в молитве. И прежде всего наше прихождение в храм должно быть таким – мы приходим в храм отдавать, мы приходим, чтобы все люди, которые нас окружают, стали бы нашими братьями и сестрами. Чтобы, когда мы соединимся со Христом, это было не нашим личным делом, но делом всей Церкви.
Но если мы пришли за своим, от этого происходит в церкви нечто несуразное. Священник молится: «Всех же нас, от единого Тела, Хлеба и Чаши сей причащающихся, соедини друг о друга во единого Духа Святаго Причастия». А человек к этому совершенно не готов. Он пришел молебен отслужить, здоровья попросить, благодать забрать свою с собою."

_________________
Дочка- три сыночка - дочка
Spiro ergo amo, amo ergo vivo!

Йенна

Topolek, спасибо огромное :love_sibmama:

.
Очень-очень актуальная статья для меня оказалась, хотя и не совсем "православная мама".

_________________
Если выпало в Империи родиться, лучше жить в глухой провинции у моря

И дети знают, как по-русски
«Капустницы» и «трясогузки»
И «ряженка»
И «нарезной»