Сибмама - о семье, беременности и детях

[Гоша]

по Сутееву...

[Мрия]

Ладно помечу.

_________________

[Topolek]

Продолжение статьи с правмира. Начало опубликовала здесь>>

Семья и творчество едины

...

— Света, а как удается при таком количестве детей водить их в церковь?

С: Это обязательно.

— Но как это физически осуществить? Ведь вы довольно далеко живете (м.Юго-Западная)?

С: Это очень трудно. Я каждое воскресенье собираю всех детей. Это занимает больше часа. Пока всех малышей одену, пока что-то старшим скажу…

— А муж помогает?

С: У папы довольно плохой сон. А утром он до последнего спит. Для него 9 часов – ранний подъем. А к 10 надо уже быть в храме. Нам до храма свт.Николая в Заяицком час с лишним добираться, пока малыши доплетутся… А в Благовещенский храм (в Петровском парке) мы ходим по большим праздникам.

— То есть вы себя заставляете? Ведь многие сидят дома, так как с детьми сложно и в гости ходить, и в церковь.

С: В гости — это очень сложно. Но в церковь — это необходимо. Если я не пойду в церковь — то день как убитый. Ни Богу свечка, ни черту кочерга. День вычеркнут из жизни. В церковь мы редко успеваем ранее чтения Евангелия. Обычно подходим к Евангелию, Херувимской.

— А как Вы решаете проблему с кем оставить детей, когда Вам надо отлучиться?

С: У нас есть няня. Начиная с 5-го ребенка — это уже необходимость. Так как я должна была все-таки работать. А не работать я не могу, потому что 8 тыс.руб, которые приносит муж — это даже приличной зарплатой не назовешь.

— Сколько же средств требует такая многочисленная семья как Ваша?

С: Средств надо очень много. Чтобы просто обеспечить питание, чтобы и молоко, и фрукты на столе присутствовали, - тысяч 25 надо.

— Удается зарабатывать?

С: Ну вот смотрите. Вместе с мужем мы зарабатываем 15 тысяч. Плюс я получаю все пособия по многодетности, в том числе так называемые лужковские. К тому же у меня 2 ребенка являются инвалидами и они получают пенсию, по 3.700. Это тоже помощь в семейный бюджет. Еще идут пожертвования из благотворительного фонда при храме Благовещения — 7 тыс. — они целиком на школу уходят. В целом, с учетом затрат на музыкальную школу, 8,5 тыс. в месяц уходит только на обучение троих детей.

— В обществе существуют определенные установки, выражающиеся в поговорках типа «дети – цветы жизни, но пусть они растут на другом огороде», «плодить нищету». Как вы думаете, есть здесь рациональное зерно, или это в корне ложное мировоззрение?

С: На мой взгляд , вот какая проблема. Эти все изречения возникли от того, что человек очень уж далеко отпал от Бога. Люди не хотят свою любовь распространять. Они сосредоточены на любви к себе. Чтобы любить и распространять любовь — нужен подвиг. Даже чтобы каждое воскресенье выбраться с детьми в храм — нужен подвиг. Чтобы не делать трагедии из своей жизни — тоже нужен подвиг. Мне трудно это объяснить, но я не представляю себе, как может быть честным человек, если он живет в семье, понимает, что Господь поставил его на брачное служение — ведь это тоже служение,— и рассуждать, скажем о том, что этого ребенка я рожу, а этого не рожу. Или буду предохраняться, хотя с мужем у меня хорошие отношения…

— Но ведь это распространенная ситуация. Довольно легкий уход от проблем.

С: Но, Вы знаете, трудности не уменьшаются. Сколько будет трудностей с одним ребенком, столько будет и со всеми. У меня есть друзья многодетные, во всех семьях мамы не работают. В одной семье папа дьякон, они живут на пожертвования. А что такое пожертвования? Сегодня есть, а завтра нет… У них правильная, очень простая жизнь. У меня есть знакомая — Любовь Юрьевна Казарновская — она говорит, что чем проще ребенок воспитывается, проще питается, тем лучше для этого ребенка, тем здоровее он будет. Все выражения типа «плодить нищету» — откровенная ложь. Человек не хочет себя в чем-то ущемить. А если ты имеешь семью, то слово «Я» перерастает в «СемьЯ». Надо учить своих детей, что жертва — это прекрасно, так как сам Господь пожертвовал своим Сыном для нас. И мы должны, взирая на эту жертву, тоже, хоть в чем-то малом, в том, что мы можем, уподобляться Ему.

— Насколько важно религиозное воспитание в семье? Часто верующих родителей упрекают в том, что они отгораживают детей от реальности.

С: У нас ничего подобного. Я считаю, что самое главное — объяснить ребенку, что хорошо, что плохо. Особенно на примере церковных праздников. Чтобы у детей душа всегда оставалась жива, чтобы они реагировали на святость, на церковь. Но это — дело Божие. Надо водить ребенка в храм, стараться, чтобы родители честно вели себя перед детьми. Тогда ребенок видит, что в церкви не обманывают и дома не обманывают. Мир — там, а здесь тихая заводь.

— Но дети должны выйти из этой тихой заводи, из семьи…

С: И свою завести! Мои дети нормально относятся к миру. Я их так воспитываю, вернее пытаюсь сказать, что людям всегда надо помогать.

— А где учатся ваши детки?

С: Так как двое деток инвалиды, в обычную школу они не могут ходить. Один ходит в спецшколу, а куда пойдет второй пока неясно, он ведь не говорит пока. Трое наших детей учатся в гимназии при храме свт. Митрофана Воронежского. Главное туда попасть, с детьми там занимаются очень хорошо.. При входе висит икона Митрофана Воронежского. Если бегло взглянуть, то кажется, свт. Митрофан строго смотрит. А если присмотреться, задержаться – у него такие ласковые глаза, теплота такая идет оттуда. Я считаю, что он там над всеми надзирает, я ему молюсь всегда о детях, об устройстве.

— Многие считают, что с количеством детей геометрически возрастают проблемы, трудно все успеть, поэтому лучше завести одного ребенка и хватит…

С: А потом старших уже можно припахать…(с улыбкой). Например, мусор я уже никогда не выношу. Ваня и Миша есть на то. Посуду я, конечно, мою, так как они пока еще слишком грязно ее моют. Ксюшу я подключаю мыть туалет, раковины, а ей это нравится. Так как у Вани сложности с кожей, он астматик, то ни помыть, ни пыль протереть он не может. Тогда только прибрать бумажки на место.

— На каком этапе семейной жизни было особенно тяжело?

С: Тяжело именно в связи с появлением детей?

— Да.

С: Для меня, как матери, было тяжело, когда родился второй ребенок.

— Почему?

С: Качественный скачок. Первый еще довольно маленький, 2,5 года, неразумный. А второго родишь, сил нет, он постоянно сосет… Вот это тяжело. Тут еще от детей зависит. Третий у нас родился довольно благополучный, спокойный. Пососет и спит, много внимания не требовал. Когда Ксюшка родилась, тоже было тяжело, она кричала днем и ночью. У нее животик болел, и до трех месяцев мы покоя не знали. Важно, что появляется опыт, мама перестает нервничать.

— Бывает, что с первым ребенком беспрестанно начинают кипятить бутылочки, соски…

С: Это все правильно, чистота, гигиена нужна. Со временем к этому проще относишься. Более рационально.

— Удается ли вам собираться всем вместе за столом?

С: Мы только ужинаем вместе. И по субботам вместе завтракаем, обедаем.

— Нет проблем усадить всех?

С: Есть. Но самое главное – общая молитва. Из чего семья состоит? Из общего дела, из общего труда, из общей молитвы. Желательно, чтобы были семейные традиции.

— А в Вашей семье они есть?

С: У нас традиция – сходить на Пасхальную вечерню в храм Христа Спасителя на поздравление Патриарха. Я один раз пошла и мне так это понравилось, что и мои дети считают, что мы обязательно должны сходить. Традиция — идти к бабушке поздравлять с Рождеством, с Пасхой. Бабушка любит, чтобы дети что-то пропели. Церковный тропарь — обязательно. Традиция — обязательно отмечать день рождения, день Ангела. Выйти в город на прогулку, на кораблике покататься или в Кремль сходить. Чтобы праздник был общий. Дети с удовольствием участвуют.

— Помогают ли Вам родственники?

С: Моя мама помогает мне материально. Она дает деньги на учебу. А в основном она сестре помогает, у Ольги 5 детей, ведь она одна (муж, о.Александр Короленко, погиб)… Дети там с характером, норовистые, так скажем. Трое деток учатся в школе, которая рядом с бабушкиным домом. Они часто приходят к бабушке делать уроки, она их всегда проконтролирует. Когда они с ней делают уроки — пятерки. А у мамы не хватает сил на все. Бабушка очень помогает.

— А помогают ли такие близкие отношения в воспитании? Ведь все люди разные.

С: Конечно! У меня что бабушка, что мама — просто идеал русской женщины. Бабушка моя никогда не сказала ни про кого плохого слова. Ни разу. Моя мама очень добрый человек, детей она любит, жалеет. И нас она с сестрой всю жизнь настраивала на позитив. Если какие-то проблемы — говорит: «Они вас еще не узнали. А как узнают, то полюбят!». Такой настрой, что если ты к людям с добром, то и они к тебе с добром. Не бывает другого. Как аукнется, так и откликнется.

— Часто можно услышать, что с появлением детей осложняются отношения между супругами. Меньше свободного времени, нет возможности уединиться. Разногласия — как воспитывать, как одевать…

С: Ну конечно! У нас тоже есть такие проблемы. Мы же не в безвоздушном пространстве живем. Но проблемы решаются.

— А есть какой-то принцип решения проблем?

С: Все-таки женщина должна уступать. Лучше, когда женщина уступит. Я давно замужем и поняла одно. Женщина очень увлекается мелочами. Мы так устроены. И мы слишком переживаем сердечно. А мужчина — даже если он особо не вник — ничего, он смотрит дальше, вперед! У него стремление более стратегическое, он не отягощен «мусором».

— В обществе рассуждают о том, что женщина должна добиваться больших прав… Это действует на подсознание с раннего возраста…

С: Совершенно верно. Но в Библии такого нет. Мужчина и женщина абсолютно равны. Насколько я читала Библию, там нет никакого ущемления женщины. Наоборот даже. В женщинах всегда подчеркивается красота, добрый нрав. Господь приветствует в женщине жертвенность, послушность, «сокровенный сердца человек да будет украшением»…

— Как же женщине прийти к пониманию своего предназначения? Ведь надо иметь серьезное религиозное мировоззрение, вести духовную жизнь. Иначе трудно понять свое место в церкви, в жизни.

С: Всем хочется управлять?

— И управлять, и отдыхать. Чтобы жизнь была праздником.

С: Это далеко не так. Жизнь — это состояние, когда хочется, чтобы труд, болезнь, скорбь наконец закончились. Но хочется, чтобы ты хоть что-то смог понять в этой жизни, хоть что-то Господу возздать. За то, что он тебя окружает благами, за то, что даровал жизнь, за то, что просветил Крещением, за то, что питает тебя в Таинствах. Хочется хотя бы своими молитвами поблагодарить своего Творца. Потому что на самом деле теперь человек не имеет понятия о душе, о ее жизни. Он все время тоскует. Знаете, как Феофан Затворник сказал, что все в этой жизни ищут блаженства. Но почти никто не знает, в чем оно заключается. Все думают, что материальные блага дадут блаженства, но каждый раз обманываются. А царь Давид разъясняет, что блаженство – это ходить в заповедях Господних, путем Господним, потому что Бог благ и пути Его благи. Это для нашей плоти, для нашего падшего естества мы испытываем множество неудобств. А на самом деле, когда у нас душа чувствует благодать, чувствует, что она на правильном пути — это необыкновенное чувство. Мне трудно объяснить, но иногда бывает такое чувство, что тебя принимает Господь, несмотря на то, что ты величайший грешник. У меня один раз было такое. Мы поехали в Лавру к преподобному Сергию. Подхожу к раке. Там очень большая, на крышке, икона-чеканка — Матерь Божия посещает прп.Сергия. И там все довольно мелко, плохо видно. Но в этот момент на меня что-то сошло. Я увидела глаза Царицы Небесной, они лично ко мне были обращены с необыкновенной милостью. Как будто-бы она со мной говорит (это было как чувство) — вот, мол, несмотря на то, что ты такая грешница, я тебя не просто прощаю, я тебя милую.

А человеку, который не ходит в церковь, никогда этого чувства благодатного не испытать. Ему негде этого в жизни почерпнуть. Поэтому он всегда, бедный, голодный. Душа-то без благодати.

— Вернемся в другую сферу. А как вы решили вопрос жилья, который наиболее болезненный для семей.

С: Нам Господь помог. Мы давно стояли на очереди. И попали в московскую очередь, когда многодетная семья (где 5 и более детей) за 3 года должна была получить квартиру. В 2002 году мы получили квартиру.

— Что еще может сделать государство для помощи семье?

С: Во-первых, мне лично что надо? Должно быть уважение к любому человеку, который трудится. Чтобы врач, который 6 лет учился и еще 2 года в ординатуре, мог получать достойную зарплату, чтобы он не чувствовал себя униженным. Я музыкант, я училась своей профессии 17 лет, и чувствую себя ненужным членом общества. Как относятся к музыкантам? К музыкантам, выступающим в ресторане, относятся лучше, чем к классическим музыкантам. Мы такие же униженные, как врачи, как учителя. Униженно себя чувствуют и пенсионеры.

И дело не в размере пособия, а в отношении общества. У нас ведь так: кто заколачивает большие деньги — тот уважаемый член общества, а кто трудится — неуважаемый. Таджик, который подметает у меня под окном, достоин большего уважения, чем владелец Мерседеса, который стоит во дворе. Я знаю, что жизнь этого владельца полна различных уступок своей совести… Должно быть другое отношение к труждающимся, тогда будет другое отношение и к детям, и к многодетным семьям. Но разум у людей так извращен, что подобные слова кажутся извращенными. Мы говорим, а слово у нас не благодатное, не приправленное солью, мы же простые люди. И для окружающих наше слово — пустое. Так что надо с себя начинать, с себя спрашивать. И тогда, может быть, что-то получится.

Сейчас обращают внимание на снижение рождаемости. На ваш взгляд, что в этом процессе имеет большую составляющую: моральная деградация общества или культурный, материальный уровень?

С: Только моральная деградация. Именно состояние души человека.

— Вот благополучно живут два молодых человека — мужчина и женщина. Почему же детей нет? Действует стереотип, что дети это определенное ограничение?

С: Ребенок, конечно, все планы поломает. Если я, допустим, беременна, то я уже знаю, что в поездку заграничную я не поеду, потому что мне надо родить. В конце июля наш квартет едет в Финляндию, а я остаюсь, у меня срок родов 10 июля.

Может быть папа с мамой так настраивают: ты должен получить образование, ты должен устроиться в жизни, видишь как все трудно. А я своих детей так не воспитываю. Я говорю: ты должен принести пользу, ты родился чтобы принести пользу, хоть какую-то, хоть кому-нибудь. Хоть одному человеку помочь. Чтобы Господь мог сказать: «Молодец, добрый верный раб».

— А бывают же другие ситуации. Женщина считает, что, мол, вот будет у меня один ребенок. Он будет самый любимый, я ему все дам.

С.: Это неправильно. Любовь расширяется. Чем больше детей, тем больше любви. Ты способен любить уже не только своего ребенка, но и любого другого.

— Почему же не идут этим путем?

С: Установка такая. Культура — это одно. Но здесь должен быть личный духовный опыт. Без личного духовного опыта, без личного благодатного посещения у человека вряд ли что-нибудь получиться. У него не сформируется внутри эти вот ценности. Меня Господь просветил Крещением. И поскольку о. Дмитрий сказал мне: «ходи в наш храм», я и ходила. С начала я, как и все, поначалу ничего не понимала, ничего не слышала. Мне было сначала ужасно тяжело. И было очень тяжело на службе стоять. Нет ничего тяжелея в жизни, чем Богу молиться. А позже, когда «Верую…», «Отче наш…» узнаешь, то уже ждешь этих моментов службы. Уже потом, постепенно-постепенно, когда начинаешь вживаться в эти слова и уже в тысячный раз открываешь Евангелие, и читаешь — уже сладость внутри. Но нужно до этого девятьсот девяносто девять раз открыть Евангелие, может быть с начала что-нибудь не понять, но на тысячный раз ты уже читаешь и ждешь этих слов. Это для тебя становится основным, хлебом твоей жизни. Иногда настолько трудна жизнь, что без помощи Божией, без благодати, невозможно прожить. Невозможно. Иначе человек превращается просто в животное. Если человек один раз поступился своей совестью, то приблизился к животному, если второй изменил своей совести — еще больше. И потом очень трудно становиться человеком. Мы ведь и стараемся стать людьми… поступать как хороший человек.

— То есть религиозная составляющая в том, чтобы стать человеком доминирует.

С.: Конечно.

—А как вы относитесь к карьере?

С: Карьера — это крест. Мы ведь не знаем замысла Господа о нас. Мы его дети, но поскольку мы непросвещенные (мы же не общаемся с Богом напрямую), мы только через какие-то обстоятельства, через детей что-то понимаем. Например, мы видим, что это не нужно, так как будет мешать воспитывать детей… А за детей Господь спросит. За карьеру не спросит, а за детей спросит…

_________________
Не желай слышать о чужих злых делах: ибо при таковом желании изображаются и в нас черты этих дел (Марк Подвижник)
______________________________

[Карта № 000007]

Продолжение статьи с правмира. Начало опубликовала здесь>>

Семья и творчество едины

...

— Света, а как удается при таком количестве детей водить их в церковь?

С: Это обязательно.

— Но как это физически осуществить? Ведь вы довольно далеко живете (м.Юго-Западная)?

С: Это очень трудно. Я каждое воскресенье собираю всех детей. Это занимает больше часа. Пока всех малышей одену, пока что-то старшим скажу…

— А муж помогает?

С: У папы довольно плохой сон. А утром он до последнего спит. Для него 9 часов – ранний подъем. А к 10 надо уже быть в храме. Нам до храма свт.Николая в Заяицком час с лишним добираться, пока малыши доплетутся… А в Благовещенский храм (в Петровском парке) мы ходим по большим праздникам.

— То есть вы себя заставляете? Ведь многие сидят дома, так как с детьми сложно и в гости ходить, и в церковь.

С: В гости — это очень сложно. Но в церковь — это необходимо. Если я не пойду в церковь — то день как убитый. Ни Богу свечка, ни черту кочерга. День вычеркнут из жизни. В церковь мы редко успеваем ранее чтения Евангелия. Обычно подходим к Евангелию, Херувимской.

— А как Вы решаете проблему с кем оставить детей, когда Вам надо отлучиться?

С: У нас есть няня. Начиная с 5-го ребенка — это уже необходимость. Так как я должна была все-таки работать. А не работать я не могу, потому что 8 тыс.руб, которые приносит муж — это даже приличной зарплатой не назовешь.

— Сколько же средств требует такая многочисленная семья как Ваша?

С: Средств надо очень много. Чтобы просто обеспечить питание, чтобы и молоко, и фрукты на столе присутствовали, - тысяч 25 надо.

— Удается зарабатывать?

С: Ну вот смотрите. Вместе с мужем мы зарабатываем 15 тысяч. Плюс я получаю все пособия по многодетности, в том числе так называемые лужковские. К тому же у меня 2 ребенка являются инвалидами и они получают пенсию, по 3.700. Это тоже помощь в семейный бюджет. Еще идут пожертвования из благотворительного фонда при храме Благовещения — 7 тыс. — они целиком на школу уходят. В целом, с учетом затрат на музыкальную школу, 8,5 тыс. в месяц уходит только на обучение троих детей.

— В обществе существуют определенные установки, выражающиеся в поговорках типа «дети – цветы жизни, но пусть они растут на другом огороде», «плодить нищету». Как вы думаете, есть здесь рациональное зерно, или это в корне ложное мировоззрение?

С: На мой взгляд , вот какая проблема. Эти все изречения возникли от того, что человек очень уж далеко отпал от Бога. Люди не хотят свою любовь распространять. Они сосредоточены на любви к себе. Чтобы любить и распространять любовь — нужен подвиг. Даже чтобы каждое воскресенье выбраться с детьми в храм — нужен подвиг. Чтобы не делать трагедии из своей жизни — тоже нужен подвиг. Мне трудно это объяснить, но я не представляю себе, как может быть честным человек, если он живет в семье, понимает, что Господь поставил его на брачное служение — ведь это тоже служение,— и рассуждать, скажем о том, что этого ребенка я рожу, а этого не рожу. Или буду предохраняться, хотя с мужем у меня хорошие отношения…

— Но ведь это распространенная ситуация. Довольно легкий уход от проблем.

С: Но, Вы знаете, трудности не уменьшаются. Сколько будет трудностей с одним ребенком, столько будет и со всеми. У меня есть друзья многодетные, во всех семьях мамы не работают. В одной семье папа дьякон, они живут на пожертвования. А что такое пожертвования? Сегодня есть, а завтра нет… У них правильная, очень простая жизнь. У меня есть знакомая — Любовь Юрьевна Казарновская — она говорит, что чем проще ребенок воспитывается, проще питается, тем лучше для этого ребенка, тем здоровее он будет. Все выражения типа «плодить нищету» — откровенная ложь. Человек не хочет себя в чем-то ущемить. А если ты имеешь семью, то слово «Я» перерастает в «СемьЯ». Надо учить своих детей, что жертва — это прекрасно, так как сам Господь пожертвовал своим Сыном для нас. И мы должны, взирая на эту жертву, тоже, хоть в чем-то малом, в том, что мы можем, уподобляться Ему.

— Насколько важно религиозное воспитание в семье? Часто верующих родителей упрекают в том, что они отгораживают детей от реальности.

С: У нас ничего подобного. Я считаю, что самое главное — объяснить ребенку, что хорошо, что плохо. Особенно на примере церковных праздников. Чтобы у детей душа всегда оставалась жива, чтобы они реагировали на святость, на церковь. Но это — дело Божие. Надо водить ребенка в храм, стараться, чтобы родители честно вели себя перед детьми. Тогда ребенок видит, что в церкви не обманывают и дома не обманывают. Мир — там, а здесь тихая заводь.

— Но дети должны выйти из этой тихой заводи, из семьи…

С: И свою завести! Мои дети нормально относятся к миру. Я их так воспитываю, вернее пытаюсь сказать, что людям всегда надо помогать.

— А где учатся ваши детки?

С: Так как двое деток инвалиды, в обычную школу они не могут ходить. Один ходит в спецшколу, а куда пойдет второй пока неясно, он ведь не говорит пока. Трое наших детей учатся в гимназии при храме свт. Митрофана Воронежского. Главное туда попасть, с детьми там занимаются очень хорошо.. При входе висит икона Митрофана Воронежского. Если бегло взглянуть, то кажется, свт. Митрофан строго смотрит. А если присмотреться, задержаться – у него такие ласковые глаза, теплота такая идет оттуда. Я считаю, что он там над всеми надзирает, я ему молюсь всегда о детях, об устройстве.

— Многие считают, что с количеством детей геометрически возрастают проблемы, трудно все успеть, поэтому лучше завести одного ребенка и хватит…

С: А потом старших уже можно припахать…(с улыбкой). Например, мусор я уже никогда не выношу. Ваня и Миша есть на то. Посуду я, конечно, мою, так как они пока еще слишком грязно ее моют. Ксюшу я подключаю мыть туалет, раковины, а ей это нравится. Так как у Вани сложности с кожей, он астматик, то ни помыть, ни пыль протереть он не может. Тогда только прибрать бумажки на место.

— На каком этапе семейной жизни было особенно тяжело?

С: Тяжело именно в связи с появлением детей?

— Да.

С: Для меня, как матери, было тяжело, когда родился второй ребенок.

— Почему?

С: Качественный скачок. Первый еще довольно маленький, 2,5 года, неразумный. А второго родишь, сил нет, он постоянно сосет… Вот это тяжело. Тут еще от детей зависит. Третий у нас родился довольно благополучный, спокойный. Пососет и спит, много внимания не требовал. Когда Ксюшка родилась, тоже было тяжело, она кричала днем и ночью. У нее животик болел, и до трех месяцев мы покоя не знали. Важно, что появляется опыт, мама перестает нервничать.

— Бывает, что с первым ребенком беспрестанно начинают кипятить бутылочки, соски…

С: Это все правильно, чистота, гигиена нужна. Со временем к этому проще относишься. Более рационально.

— Удается ли вам собираться всем вместе за столом?

С: Мы только ужинаем вместе. И по субботам вместе завтракаем, обедаем.

— Нет проблем усадить всех?

С: Есть. Но самое главное – общая молитва. Из чего семья состоит? Из общего дела, из общего труда, из общей молитвы. Желательно, чтобы были семейные традиции.

— А в Вашей семье они есть?

С: У нас традиция – сходить на Пасхальную вечерню в храм Христа Спасителя на поздравление Патриарха. Я один раз пошла и мне так это понравилось, что и мои дети считают, что мы обязательно должны сходить. Традиция — идти к бабушке поздравлять с Рождеством, с Пасхой. Бабушка любит, чтобы дети что-то пропели. Церковный тропарь — обязательно. Традиция — обязательно отмечать день рождения, день Ангела. Выйти в город на прогулку, на кораблике покататься или в Кремль сходить. Чтобы праздник был общий. Дети с удовольствием участвуют.

— Помогают ли Вам родственники?

С: Моя мама помогает мне материально. Она дает деньги на учебу. А в основном она сестре помогает, у Ольги 5 детей, ведь она одна (муж, о.Александр Короленко, погиб)… Дети там с характером, норовистые, так скажем. Трое деток учатся в школе, которая рядом с бабушкиным домом. Они часто приходят к бабушке делать уроки, она их всегда проконтролирует. Когда они с ней делают уроки — пятерки. А у мамы не хватает сил на все. Бабушка очень помогает.

— А помогают ли такие близкие отношения в воспитании? Ведь все люди разные.

С: Конечно! У меня что бабушка, что мама — просто идеал русской женщины. Бабушка моя никогда не сказала ни про кого плохого слова. Ни разу. Моя мама очень добрый человек, детей она любит, жалеет. И нас она с сестрой всю жизнь настраивала на позитив. Если какие-то проблемы — говорит: «Они вас еще не узнали. А как узнают, то полюбят!». Такой настрой, что если ты к людям с добром, то и они к тебе с добром. Не бывает другого. Как аукнется, так и откликнется.

— Часто можно услышать, что с появлением детей осложняются отношения между супругами. Меньше свободного времени, нет возможности уединиться. Разногласия — как воспитывать, как одевать…

С: Ну конечно! У нас тоже есть такие проблемы. Мы же не в безвоздушном пространстве живем. Но проблемы решаются.

— А есть какой-то принцип решения проблем?

С: Все-таки женщина должна уступать. Лучше, когда женщина уступит. Я давно замужем и поняла одно. Женщина очень увлекается мелочами. Мы так устроены. И мы слишком переживаем сердечно. А мужчина — даже если он особо не вник — ничего, он смотрит дальше, вперед! У него стремление более стратегическое, он не отягощен «мусором».

— В обществе рассуждают о том, что женщина должна добиваться больших прав… Это действует на подсознание с раннего возраста…

С: Совершенно верно. Но в Библии такого нет. Мужчина и женщина абсолютно равны. Насколько я читала Библию, там нет никакого ущемления женщины. Наоборот даже. В женщинах всегда подчеркивается красота, добрый нрав. Господь приветствует в женщине жертвенность, послушность, «сокровенный сердца человек да будет украшением»…

— Как же женщине прийти к пониманию своего предназначения? Ведь надо иметь серьезное религиозное мировоззрение, вести духовную жизнь. Иначе трудно понять свое место в церкви, в жизни.

С: Всем хочется управлять?

— И управлять, и отдыхать. Чтобы жизнь была праздником.

С: Это далеко не так. Жизнь — это состояние, когда хочется, чтобы труд, болезнь, скорбь наконец закончились. Но хочется, чтобы ты хоть что-то смог понять в этой жизни, хоть что-то Господу возздать. За то, что он тебя окружает благами, за то, что даровал жизнь, за то, что просветил Крещением, за то, что питает тебя в Таинствах. Хочется хотя бы своими молитвами поблагодарить своего Творца. Потому что на самом деле теперь человек не имеет понятия о душе, о ее жизни. Он все время тоскует. Знаете, как Феофан Затворник сказал, что все в этой жизни ищут блаженства. Но почти никто не знает, в чем оно заключается. Все думают, что материальные блага дадут блаженства, но каждый раз обманываются. А царь Давид разъясняет, что блаженство – это ходить в заповедях Господних, путем Господним, потому что Бог благ и пути Его благи. Это для нашей плоти, для нашего падшего естества мы испытываем множество неудобств. А на самом деле, когда у нас душа чувствует благодать, чувствует, что она на правильном пути — это необыкновенное чувство. Мне трудно объяснить, но иногда бывает такое чувство, что тебя принимает Господь, несмотря на то, что ты величайший грешник. У меня один раз было такое. Мы поехали в Лавру к преподобному Сергию. Подхожу к раке. Там очень большая, на крышке, икона-чеканка — Матерь Божия посещает прп.Сергия. И там все довольно мелко, плохо видно. Но в этот момент на меня что-то сошло. Я увидела глаза Царицы Небесной, они лично ко мне были обращены с необыкновенной милостью. Как будто-бы она со мной говорит (это было как чувство) — вот, мол, несмотря на то, что ты такая грешница, я тебя не просто прощаю, я тебя милую.

А человеку, который не ходит в церковь, никогда этого чувства благодатного не испытать. Ему негде этого в жизни почерпнуть. Поэтому он всегда, бедный, голодный. Душа-то без благодати.

— Вернемся в другую сферу. А как вы решили вопрос жилья, который наиболее болезненный для семей.

С: Нам Господь помог. Мы давно стояли на очереди. И попали в московскую очередь, когда многодетная семья (где 5 и более детей) за 3 года должна была получить квартиру. В 2002 году мы получили квартиру.

— Что еще может сделать государство для помощи семье?

С: Во-первых, мне лично что надо? Должно быть уважение к любому человеку, который трудится. Чтобы врач, который 6 лет учился и еще 2 года в ординатуре, мог получать достойную зарплату, чтобы он не чувствовал себя униженным. Я музыкант, я училась своей профессии 17 лет, и чувствую себя ненужным членом общества. Как относятся к музыкантам? К музыкантам, выступающим в ресторане, относятся лучше, чем к классическим музыкантам. Мы такие же униженные, как врачи, как учителя. Униженно себя чувствуют и пенсионеры.

И дело не в размере пособия, а в отношении общества. У нас ведь так: кто заколачивает большие деньги — тот уважаемый член общества, а кто трудится — неуважаемый. Таджик, который подметает у меня под окном, достоин большего уважения, чем владелец Мерседеса, который стоит во дворе. Я знаю, что жизнь этого владельца полна различных уступок своей совести… Должно быть другое отношение к труждающимся, тогда будет другое отношение и к детям, и к многодетным семьям. Но разум у людей так извращен, что подобные слова кажутся извращенными. Мы говорим, а слово у нас не благодатное, не приправленное солью, мы же простые люди. И для окружающих наше слово — пустое. Так что надо с себя начинать, с себя спрашивать. И тогда, может быть, что-то получится.

Сейчас обращают внимание на снижение рождаемости. На ваш взгляд, что в этом процессе имеет большую составляющую: моральная деградация общества или культурный, материальный уровень?

С: Только моральная деградация. Именно состояние души человека.

— Вот благополучно живут два молодых человека — мужчина и женщина. Почему же детей нет? Действует стереотип, что дети это определенное ограничение?

С: Ребенок, конечно, все планы поломает. Если я, допустим, беременна, то я уже знаю, что в поездку заграничную я не поеду, потому что мне надо родить. В конце июля наш квартет едет в Финляндию, а я остаюсь, у меня срок родов 10 июля.

Может быть папа с мамой так настраивают: ты должен получить образование, ты должен устроиться в жизни, видишь как все трудно. А я своих детей так не воспитываю. Я говорю: ты должен принести пользу, ты родился чтобы принести пользу, хоть какую-то, хоть кому-нибудь. Хоть одному человеку помочь. Чтобы Господь мог сказать: «Молодец, добрый верный раб».

— А бывают же другие ситуации. Женщина считает, что, мол, вот будет у меня один ребенок. Он будет самый любимый, я ему все дам.

С.: Это неправильно. Любовь расширяется. Чем больше детей, тем больше любви. Ты способен любить уже не только своего ребенка, но и любого другого.

— Почему же не идут этим путем?

С: Установка такая. Культура — это одно. Но здесь должен быть личный духовный опыт. Без личного духовного опыта, без личного благодатного посещения у человека вряд ли что-нибудь получиться. У него не сформируется внутри эти вот ценности. Меня Господь просветил Крещением. И поскольку о. Дмитрий сказал мне: «ходи в наш храм», я и ходила. С начала я, как и все, поначалу ничего не понимала, ничего не слышала. Мне было сначала ужасно тяжело. И было очень тяжело на службе стоять. Нет ничего тяжелея в жизни, чем Богу молиться. А позже, когда «Верую…», «Отче наш…» узнаешь, то уже ждешь этих моментов службы. Уже потом, постепенно-постепенно, когда начинаешь вживаться в эти слова и уже в тысячный раз открываешь Евангелие, и читаешь — уже сладость внутри. Но нужно до этого девятьсот девяносто девять раз открыть Евангелие, может быть с начала что-нибудь не понять, но на тысячный раз ты уже читаешь и ждешь этих слов. Это для тебя становится основным, хлебом твоей жизни. Иногда настолько трудна жизнь, что без помощи Божией, без благодати, невозможно прожить. Невозможно. Иначе человек превращается просто в животное. Если человек один раз поступился своей совестью, то приблизился к животному, если второй изменил своей совести — еще больше. И потом очень трудно становиться человеком. Мы ведь и стараемся стать людьми… поступать как хороший человек.

— То есть религиозная составляющая в том, чтобы стать человеком доминирует.

С.: Конечно.

—А как вы относитесь к карьере?

С: Карьера — это крест. Мы ведь не знаем замысла Господа о нас. Мы его дети, но поскольку мы непросвещенные (мы же не общаемся с Богом напрямую), мы только через какие-то обстоятельства, через детей что-то понимаем. Например, мы видим, что это не нужно, так как будет мешать воспитывать детей… А за детей Господь спросит. За карьеру не спросит, а за детей спросит…

_________________
Не желай слышать о чужих злых делах: ибо при таковом желании изображаются и в нас черты этих дел (Марк Подвижник)
______________________________

[ТЕАМА]

Спасибо! Все-таки им нелегко, похоже, живется, а так светло говорит обо всем.

_________________
Дочка- три сыночка - дочка
Spiro ergo amo, amo ergo vivo!

[Гоша]

Сегодня статья заинтересовала на НГС
Христарбайтеры
На строительство 17-этажного жилого дома набрана бригада православных строителей
На местном рынке жилищного строительства конкурирует более десятка крупных организаций. Борьба в тендерах за подряды заказчика принимает все более острые формы: каждый стремится доказать, что он лучший, всеми возможными способами. Но, пожалуй, самый необычный из всех придумали в строительной компании «Обьстройпроект». Там набрали уже несколько десятков человек в православную строительную бригаду. По заверению администрации, это позволит более быстро и качественно выполнять работы по возведению объекта – 17-этажного жилго дома по ул. Лежена. Однако с таким выводом не согласились другие участники рынка.
Идея набрать православных строителей пришла в голову генерального директора ООО «Обьстройпроект» Эдуарда Однолько совершенно спонтанно. Во время очередной беседы со священником Александро-Невского собора Константином Пантюховым он высказал предположение, что истинно верующий человек как работник отличается от рядового мирянина, для которого хоть бог, хоть черт – все едино, лишь бы зарплату побольше платили. Священник поддержал это предположение.
«Среди таких людей не бывает воровства, матерщины, почти никто не курит. А все эти факторы повышают дисциплину на предприятии», – отметил в разговоре с корреспондентом НГС.НОВОСТИ Константин Пантюхов.
И вскоре в городе появились объявления: «Крупная новосибирская строительная компания объявляет набор православных верующих в комплексную бригаду строителей. На постоянную работу требуются каменщики, гипсокартонщики, электромонтажники, подсобники, водители категории «Е», сантехники. Зарплата достойная. Обращаться к священнику Константину Пантюхову».
Справка: Большинство респондентов в опросе «Православные работают лучше неверующих?» Всероссийского православного центра занятости MARIAM.RU выбрало следующие ответы: «лучше» – 45,71 %, «православный православному рознь» – 27,7 %, «не лучше, но по крайней мере честнее» – 21,33 %.

Но как оказалось, среди новосибирских прихожан строительного люда практически нет. Священник Пантюхов, которого гендиректор «Обьстройпроекта» попросил набрать людей, объясняет это тем, что работа на стройке тяжелая – для молодых крепких людей. А таких в наше время почти не увидишь в храме. «Поэтому строителей собирали как жемчужины», – отмечает Пантюхов. Тем не менее уже удалось собрать 30 человек, хотя просились в бригаду намного больше людей. Одна из причин – высокая зарплата: только подсобникам обещают порядка 20 000 рублей в месяц.
Главным критерием отбора, помимо обязательных требований, характерных для всех строительных организаций, явилось, естественно, православное вероисповедание.
«Верующие люди – это те, кто ходит в храм, регулярно исповедуются, молятся перед работой и после», – отмечает священник. Причем сам факт звонка по указанному телефону в объявлении о наборе православных строителей вовсе не означает, что человек осознает себя православным. Например, было несколько случаев, когда номер набирали выходцы из стран СНГ, по вероисповеданию – мусульмане. «Но я им сказал: «Ну как вы будете работать? Ребята пошли перед работой помолиться, а вы что – будете в сторонке стоять?» – рассказывает Пантюхов.
Главное отличие вновь набранного коллектива, как говорят в строительной компании, – единодушие.
Потому, мол, и работа будет гораздо быстрее делаться. Распорядок будет примерно следующим. Без пяти восемь строители собираются на площадке, молятся и идут работать. «И нет перекуров через каждый час, никто не бездельничает, не сачкует и не прячется от работы», – говорят в компании.
Сейчас в «Обьстройпроекте» думают, во что одеть набранных православных рабочих. Точно известно, что это будет какая-то единая форма, но принципиально безо всякой христианской символики. «Для нас важна внутренняя христианская жизнь, а не что-то показное в виде крестиков», – считает Пантюхов.
В Новосибирской епархии о начинании своего священника не слышали и благословения не давали.
«Так это моя прямая обязанность – окормлять. Я ведь возглавляю епархиальный отдел по работе с трудовыми коллективами и профсоюзными организациями», – объясняет священник.
Другие участники рынка встретили начинание «Обьстройпроекта» с осторожным недоумением. Из тех организаций, кто вообще слышал об этом, большинство прокомментировало как «поживем-увидим, что это даст» и «главное – какая у тебя квалификация, а не вера». В частности, и.о. гендиректора компании «Строймастер» Алексей Воробьев считает, что мало быть верующим, надо быть еще и высококвалифицированным специалистом. «А если ты специалист высокого уровня, то нет разницы – верующий ты или нет», – отметил Алексей Леонидович.

Андрей Ткачук

[Свет-Уля]

Topolek,благодарю за статью!
На меня она произвела очень сильное впечатление-я рыдала,правда.
Хочется много сказать,но что то не могу сейчас.Скажу одно-было бы побольше таких семей и людей,которые на самом деле не только словами,но и всей жизнею своей показывают и доказывают благодатность жизни во Христе.

[Topolek]

ПУЗЫРЬКИ В ГОЛОВЕ, или НЕ РЕВИ, ЗАРАЗА

Дмитрий Шеваров


Иногда кажется, что мы чего-то самого главного не понимаем в наших детях.

Возвращался недавно поездом с Урала. Моим соседом по купе оказался бывший морской офицер, служивший на Камчатке. Еще и сорока нет, но уже во многом успел разочароваться. Долго рассказывал, как трудно было уволиться на гражданку: «Хватит, пора и для себя пожить...»

Спрашиваю: «Кто же там, на Камчатке, вместо тебя остался?» - «Да прислали молодого - одни пузырьки в голове от кока-колы...»

А мне вдруг стало так обидно за того парнишку, приехавшего служить на дальневосточную военно-морскую базу. Если бы у него и правда одни «пузырьки» были в голове, разве бы он выбрал службу подводника? И разве пошел бы в мореходку в год гибели «Курска»?..



Мне вспомнился Никита - мальчишка из маленького городка на Волге. Мы давно знакомы. Когда-то я приезжал в этот город в командировку. В семье еще двое старших детей. И как мать их одна тянет, работая кассиршей в местном музее? Пишет мне о младшем: «С Никитой сейчас труднее всего, характер взрывной. На него сейчас свалилась вся мужская работа по дому. Но учится хорошо: четыре четверки, остальные пятерки. Хочет поступать в суворовское училище, еще зимой принял решение поступать и готовиться. А мне не хочется его отпускать, ведь ему летом будет только четырнадцать. Да и трудно поступить. Говорят, многие за деньги поступают. Вот и не знаю, как мне быть...»

До сих пор киноведы ломают головы: как это полуголодный алтайский парнишка Вася Шукшин, толком и сельской школы не окончивший, с первого захода поступил в элитнейший ВГИК? Почему он в считанные годы стал выдающимся кинорежиссером и актером, брал призы на Венецианском и прочих фестивалях, да при этом еще такие книги писал, что и сейчас - мороз по коже?..

В одном из писем Василия Макаровича есть ясный ответ на все эти «как» и «почему». В 1974 году он пишет маме, Марии Сергеевне, о своих дочках Маше и Оле: «...Дети прекрасные, я верю в них - и надо показывать, что мы им во всем верим и, кстати, в этом только наша надежда - в вере, больше нам надеяться не на что. Верь, как ты в меня верила. Я эту твою веру всегда чувствовал, боялся не оправдать твои надежды, это придавало мне сил. А сил мне требовалось много, приходилось душу в кулаке держать, но меня подталкивало вперед - то как раз, что я не мог подвести тебя. Вот такая сила веры и надежды, если ребенок ее чувствует. Это большая сила...»

Сегодня дети чувствуют совсем другую силу - силу нашего угрюмого осуждения. Мы чего-то главного не понимаем в них, да и не пытаемся понять. Ждем от них почему-то только плохого и, сталкиваясь с этим плохим, с готовностью гневаемся: «Я как чувствовал!..», «Ну, я так и знала!..», «Чего еще от тебя ждать!..» Хорошее же мы часто не замечаем, и оно тает, не находя опоры.

Самое тяжелое испытание для нынешних подростков - это то, что самые близкие люди часто в них не верят. Только и слышишь: «Дикие», «Тупые», «Работать не хотят», «От армии бегают», «Ничего святого»... И как тут не согласиться, как не подсыпать в костер осуждения своих примеров.

А ведь если хоть немного задуматься, то это поразительно: острие нашего осуждения направлено на то поколение, которое ну ничем еще не успело провиниться. Не оно изменяло присяге, растаскивало народное добро, продавало государственные секреты, закрывало школы и детсады, отключало электричество в больницах и на военных объектах, оставляло солдат в окружении...

И это не подростки и не молодежь создали пошлое телевидение, желтую прессу и наркопритоны. Не они получают доходы от игровых автоматов и казино. Все эти страшные искушения придумали и обрушили на детей люди весьма почтенного возраста.

И вот эти солидные дяди, политкорректные и импозантные, при виде подростков, посмевших оказаться рядом с их лимузином, мгновенно теряют самообладание и изрыгают такие проклятия, которые не всякий старый лагерник слышал.

Для них пацан-лимоновец, попытавшийся прорваться в казенное учреждение, страшнее агента ЦРУ. Мальчишке, нарушившему господский покой на даче, могут запросто найти место за решеткой. А Басаев пусть бегает, ведь он на Рублевку не заглядывает.

Упитанные дяди, по большей части ускользнувшие от армии еще в советские времена, сейчас любят побаловаться оружием, нацепить погоны с большими звездами, сказать под рюмочку что-нибудь патриотическое, потребовать в Думе отмены всех отсрочек от призыва. Из русской обездоленной деревни эти дяди выбирают последних мальчишек, чтобы те стерегли границы, насквозь дырявые по милости разбогатевших «тружеников тыла».

Так и у кого же, скажите, пузырьки в голове?

Вы заметили, как у министров российского правительства при слове «дети» каменеют лица? Видно, какая мучительная работа идет в мозгах: со стариками разобрались, они скоро уйдут, а вот что делать с детьми? Милейший министр здравоохранения и социального развития, застенчиво клоня голову к бумагам, вносит предложение: упразднить детских врачей, а там и всю педиатрию.

Кажется, от одного обнародования таких планов страна должна взорваться. (Тем более после Беслана, после недавней трагедии с красноярскими детьми!) Но вот катнули через прессу пробный шар про реформу детского здравоохранения - народ молчит. Никаких возмущений. Даже на кухнях. Один доктор Рошаль против.

Зато на весь двор через открытые окна слышно: «Урод, я тебе что сказала?!. Молоко на губах не обсохло!.. Не реви, зараза!..»

Отчего же мы так упоительно храбры и бескомпромиссны до жестокости с самыми близкими людьми? А при этом к власти, окаменевшей в бесчувствии, мы снисходительны, почти жалостливы, как к беспомощной старушке. Мы не находим порой капли великодушия, чтобы простить собственного ребенка, а власти легко спускаем не только ошибки, но и преступления.

Что же с нами происходит?



* * *

Около дома, где я живу, есть маленький заброшенный парк. Когда-то он был частью большой усадьбы. Во время войны здесь разместили госпиталь. С тех пор в парке остался одинокий обелиск в память об умершем от ран танкисте. За несколько дней до 9 мая я шел вечером мимо парка, вижу: у памятника погибшему танкисту возятся дети, совсем малыши. Решил подойти поближе, сказать, что негоже играть на могиле.

Подошел и вижу с изумлением, что дети убирают слежавшуюся прошлогоднюю листву, выбирают из первой травы окурки и пивные пробки, чистят ладошками запылившуюся гранитную плиту. И делают все это так дружно и азартно, что я тут же попросился в эту компанию. Меня радостно приняли, и я стал из брошенных веток вязать что-то вроде метелки. При этом я не сомневался, что дети работают под началом взрослых, хлопотавших вдали у костра. Похоже было, что там сгребают и жгут мусор. Вслух я посетовал: «Такое хорошее дело вам поручили, а ни лопаток, ни грабелек не дали...»

«А нам никто не поручал, мы сами!» - сказал сероглазый Сережа, разговорчивый и открытый мальчишка шести с половиной лет.

Его младший брат Андрюшка добавил: «Спасибо, что вы нам помогаете, а то все взрослые мимо идут...»

А взрослые, и правда, шли мимо нас с собаками.

Сережа взял у меня метелку и стал выметать окурки. Убравшись в оградке, мы присели на корточки у обелиска и стали разбирать еле видную надпись на плите. «Герой Советского Союза командир танка лейтенант Николай Кретов. 1909-1942. В сражении под Ковельском получил одиннадцать серьезных ранений...»

Заговорили о войне. Семилетняя тихая Леночка вспомнила, что о Великой Отечественной ей рассказывала бабушка, которая была тогда маленькой. Сережа, насупившись, сказал: «Сейчас тоже война. Терактами нас бомбят...»

Андрюша достал из кармана нож вроде финки и погрозил невидимым врагам. Я прямо вздрогнул, но нож оказался пластмассовым. Сделан лихо: в двух шагах не поймешь - настоящий он или нет.

Тут от группы взрослых отделилась молодая женщина. Помахивая бутылкой пива, она неуверенной походкой направилась к нам. «Мама!» - обрадовались Сережа и Андрюша.

Когда она подошла поближе, Сережа похвастался: «Нам дядя помогает!»

«Хорошие у вас дети», - сказал я. Женщина улыбнулась и потрепала по голове прильнувшего к ней Андрюшу. «А мы тут отдыхаем, - она махнула рукой в сторону костра, - шашлычок, то-се... Не хотите выпить с нами?»

Я отказался. Женщина одобрительно кивнула: «Правильно... А я вот еще и курю. Выхожу на балкон покурить и думаю: что же я делаю?.. А ведь когда-то в церковь ходила, Андрюшку вон вымолила. Они у меня крещеные. У Сережки, правда, крестик потерялся недавно. В кино пошли, и он его там обронил. Я его дома так лупила, так лупила...»

«За что?» - не выдержал я.

«Так это же крестильный крест, вот и лупила».

Сережа, слушая этот разговор, будто испугался, что я собираюсь ругать его маму, и горячо бросился на защиту: «Дяденька! Она на работе устает... такая нервная... вот и била. Потом мы побежали с ней в кино, а крестик лежит на полу - точненько в том месте, где я его потерял... Вот он, дяденька...»

Сережа запустил руку за пазуху, раскрыл сжатый кулачок - на ладони лежал маленький крестик. В луче заходящего солнца блеснули два слова: «Спаси и сохрани».

_________________
Не желай слышать о чужих злых делах: ибо при таковом желании изображаются и в нас черты этих дел (Марк Подвижник)
______________________________

[Карта № 000007]

ПУЗЫРЬКИ В ГОЛОВЕ, или НЕ РЕВИ, ЗАРАЗА

Дмитрий Шеваров


Иногда кажется, что мы чего-то самого главного не понимаем в наших детях.

Возвращался недавно поездом с Урала. Моим соседом по купе оказался бывший морской офицер, служивший на Камчатке. Еще и сорока нет, но уже во многом успел разочароваться. Долго рассказывал, как трудно было уволиться на гражданку: «Хватит, пора и для себя пожить...»

Спрашиваю: «Кто же там, на Камчатке, вместо тебя остался?» - «Да прислали молодого - одни пузырьки в голове от кока-колы...»

А мне вдруг стало так обидно за того парнишку, приехавшего служить на дальневосточную военно-морскую базу. Если бы у него и правда одни «пузырьки» были в голове, разве бы он выбрал службу подводника? И разве пошел бы в мореходку в год гибели «Курска»?..



Мне вспомнился Никита - мальчишка из маленького городка на Волге. Мы давно знакомы. Когда-то я приезжал в этот город в командировку. В семье еще двое старших детей. И как мать их одна тянет, работая кассиршей в местном музее? Пишет мне о младшем: «С Никитой сейчас труднее всего, характер взрывной. На него сейчас свалилась вся мужская работа по дому. Но учится хорошо: четыре четверки, остальные пятерки. Хочет поступать в суворовское училище, еще зимой принял решение поступать и готовиться. А мне не хочется его отпускать, ведь ему летом будет только четырнадцать. Да и трудно поступить. Говорят, многие за деньги поступают. Вот и не знаю, как мне быть...»

До сих пор киноведы ломают головы: как это полуголодный алтайский парнишка Вася Шукшин, толком и сельской школы не окончивший, с первого захода поступил в элитнейший ВГИК? Почему он в считанные годы стал выдающимся кинорежиссером и актером, брал призы на Венецианском и прочих фестивалях, да при этом еще такие книги писал, что и сейчас - мороз по коже?..

В одном из писем Василия Макаровича есть ясный ответ на все эти «как» и «почему». В 1974 году он пишет маме, Марии Сергеевне, о своих дочках Маше и Оле: «...Дети прекрасные, я верю в них - и надо показывать, что мы им во всем верим и, кстати, в этом только наша надежда - в вере, больше нам надеяться не на что. Верь, как ты в меня верила. Я эту твою веру всегда чувствовал, боялся не оправдать твои надежды, это придавало мне сил. А сил мне требовалось много, приходилось душу в кулаке держать, но меня подталкивало вперед - то как раз, что я не мог подвести тебя. Вот такая сила веры и надежды, если ребенок ее чувствует. Это большая сила...»

Сегодня дети чувствуют совсем другую силу - силу нашего угрюмого осуждения. Мы чего-то главного не понимаем в них, да и не пытаемся понять. Ждем от них почему-то только плохого и, сталкиваясь с этим плохим, с готовностью гневаемся: «Я как чувствовал!..», «Ну, я так и знала!..», «Чего еще от тебя ждать!..» Хорошее же мы часто не замечаем, и оно тает, не находя опоры.

Самое тяжелое испытание для нынешних подростков - это то, что самые близкие люди часто в них не верят. Только и слышишь: «Дикие», «Тупые», «Работать не хотят», «От армии бегают», «Ничего святого»... И как тут не согласиться, как не подсыпать в костер осуждения своих примеров.

А ведь если хоть немного задуматься, то это поразительно: острие нашего осуждения направлено на то поколение, которое ну ничем еще не успело провиниться. Не оно изменяло присяге, растаскивало народное добро, продавало государственные секреты, закрывало школы и детсады, отключало электричество в больницах и на военных объектах, оставляло солдат в окружении...

И это не подростки и не молодежь создали пошлое телевидение, желтую прессу и наркопритоны. Не они получают доходы от игровых автоматов и казино. Все эти страшные искушения придумали и обрушили на детей люди весьма почтенного возраста.

И вот эти солидные дяди, политкорректные и импозантные, при виде подростков, посмевших оказаться рядом с их лимузином, мгновенно теряют самообладание и изрыгают такие проклятия, которые не всякий старый лагерник слышал.

Для них пацан-лимоновец, попытавшийся прорваться в казенное учреждение, страшнее агента ЦРУ. Мальчишке, нарушившему господский покой на даче, могут запросто найти место за решеткой. А Басаев пусть бегает, ведь он на Рублевку не заглядывает.

Упитанные дяди, по большей части ускользнувшие от армии еще в советские времена, сейчас любят побаловаться оружием, нацепить погоны с большими звездами, сказать под рюмочку что-нибудь патриотическое, потребовать в Думе отмены всех отсрочек от призыва. Из русской обездоленной деревни эти дяди выбирают последних мальчишек, чтобы те стерегли границы, насквозь дырявые по милости разбогатевших «тружеников тыла».

Так и у кого же, скажите, пузырьки в голове?

Вы заметили, как у министров российского правительства при слове «дети» каменеют лица? Видно, какая мучительная работа идет в мозгах: со стариками разобрались, они скоро уйдут, а вот что делать с детьми? Милейший министр здравоохранения и социального развития, застенчиво клоня голову к бумагам, вносит предложение: упразднить детских врачей, а там и всю педиатрию.

Кажется, от одного обнародования таких планов страна должна взорваться. (Тем более после Беслана, после недавней трагедии с красноярскими детьми!) Но вот катнули через прессу пробный шар про реформу детского здравоохранения - народ молчит. Никаких возмущений. Даже на кухнях. Один доктор Рошаль против.

Зато на весь двор через открытые окна слышно: «Урод, я тебе что сказала?!. Молоко на губах не обсохло!.. Не реви, зараза!..»

Отчего же мы так упоительно храбры и бескомпромиссны до жестокости с самыми близкими людьми? А при этом к власти, окаменевшей в бесчувствии, мы снисходительны, почти жалостливы, как к беспомощной старушке. Мы не находим порой капли великодушия, чтобы простить собственного ребенка, а власти легко спускаем не только ошибки, но и преступления.

Что же с нами происходит?



* * *

Около дома, где я живу, есть маленький заброшенный парк. Когда-то он был частью большой усадьбы. Во время войны здесь разместили госпиталь. С тех пор в парке остался одинокий обелиск в память об умершем от ран танкисте. За несколько дней до 9 мая я шел вечером мимо парка, вижу: у памятника погибшему танкисту возятся дети, совсем малыши. Решил подойти поближе, сказать, что негоже играть на могиле.

Подошел и вижу с изумлением, что дети убирают слежавшуюся прошлогоднюю листву, выбирают из первой травы окурки и пивные пробки, чистят ладошками запылившуюся гранитную плиту. И делают все это так дружно и азартно, что я тут же попросился в эту компанию. Меня радостно приняли, и я стал из брошенных веток вязать что-то вроде метелки. При этом я не сомневался, что дети работают под началом взрослых, хлопотавших вдали у костра. Похоже было, что там сгребают и жгут мусор. Вслух я посетовал: «Такое хорошее дело вам поручили, а ни лопаток, ни грабелек не дали...»

«А нам никто не поручал, мы сами!» - сказал сероглазый Сережа, разговорчивый и открытый мальчишка шести с половиной лет.

Его младший брат Андрюшка добавил: «Спасибо, что вы нам помогаете, а то все взрослые мимо идут...»

А взрослые, и правда, шли мимо нас с собаками.

Сережа взял у меня метелку и стал выметать окурки. Убравшись в оградке, мы присели на корточки у обелиска и стали разбирать еле видную надпись на плите. «Герой Советского Союза командир танка лейтенант Николай Кретов. 1909-1942. В сражении под Ковельском получил одиннадцать серьезных ранений...»

Заговорили о войне. Семилетняя тихая Леночка вспомнила, что о Великой Отечественной ей рассказывала бабушка, которая была тогда маленькой. Сережа, насупившись, сказал: «Сейчас тоже война. Терактами нас бомбят...»

Андрюша достал из кармана нож вроде финки и погрозил невидимым врагам. Я прямо вздрогнул, но нож оказался пластмассовым. Сделан лихо: в двух шагах не поймешь - настоящий он или нет.

Тут от группы взрослых отделилась молодая женщина. Помахивая бутылкой пива, она неуверенной походкой направилась к нам. «Мама!» - обрадовались Сережа и Андрюша.

Когда она подошла поближе, Сережа похвастался: «Нам дядя помогает!»

«Хорошие у вас дети», - сказал я. Женщина улыбнулась и потрепала по голове прильнувшего к ней Андрюшу. «А мы тут отдыхаем, - она махнула рукой в сторону костра, - шашлычок, то-се... Не хотите выпить с нами?»

Я отказался. Женщина одобрительно кивнула: «Правильно... А я вот еще и курю. Выхожу на балкон покурить и думаю: что же я делаю?.. А ведь когда-то в церковь ходила, Андрюшку вон вымолила. Они у меня крещеные. У Сережки, правда, крестик потерялся недавно. В кино пошли, и он его там обронил. Я его дома так лупила, так лупила...»

«За что?» - не выдержал я.

«Так это же крестильный крест, вот и лупила».

Сережа, слушая этот разговор, будто испугался, что я собираюсь ругать его маму, и горячо бросился на защиту: «Дяденька! Она на работе устает... такая нервная... вот и била. Потом мы побежали с ней в кино, а крестик лежит на полу - точненько в том месте, где я его потерял... Вот он, дяденька...»

Сережа запустил руку за пазуху, раскрыл сжатый кулачок - на ладони лежал маленький крестик. В луче заходящего солнца блеснули два слова: «Спаси и сохрани».

_________________
Не желай слышать о чужих злых делах: ибо при таковом желании изображаются и в нас черты этих дел (Марк Подвижник)
______________________________

[ТЕАМА]

Всех с праздником Рождества Пресвятой Богородицы!

_________________
Дочка- три сыночка - дочка
Spiro ergo amo, amo ergo vivo!

[Гоша]

И я присоединяюсь Всех с праздником!!!
(а у нас это ещё и престольный праздник! )

[Topolek]

Чехи, или за что осудишь – в то сам и впадешь
автор: Протоиерей Михаил Шполянский

С самого начала моей церковной жизни я старательно кого-либо осуждал. Идеи, явления, предметы, личностей, сообщества, народы.

Я осуждал католицизм за неправославие;
Я осуждал красный цвет, за то, что его любят коммунисты;
Я осуждал гвоздики за то, что это «цветок революции»;
Я осуждал священников за короткие бородки;
Я осуждал писателей за то, что пишут «недуховные» книги;
Я осуждал американцев за парадные улыбки;
Я осуждал демократию за то, что она не монархия, монархию за несвободу , свободу за неиерархичность, иерархию за недемократичность.

Еtc, etc, etc…

И каждый раз Господь упорно разрушал мои построения. Он никак не давал мне спуску. Только стоило мне в чем либо - кроме как в Нем Самом - утвердиться как в точке своей правоты, как тут же то разрушалось.

Один священник как-то рассказал мне историю из своего детства. Послали его с бидончиком в магазин за молоком. Купил он молоко, и побежал домой. День весенний теплый, солнечный, бежится легко, весело, и сам себя со стороны видишь: вот какой ловкий мальчик бежит, красиво так через лужи перепрыгивает. Очень сам себе нравился. А тут очередная лужа, поболее и поглубже других, прыгнул, но поскользнулся – и буквально носом в средину лужи. И бидончик рядом в молоке плавает. «Вот так – завершил рассказ о. Сергий – потщеславился – сразу «ударил лицом в грязь». Буквально. На всю жизнь запомнил вразумление Господне».


Так и меня вразумлял Господь. Только мне понадобилось гораздо более времени, чтобы понять и запомнить. Иногда это происходило в результате развития обстоятельств, иногда внезапным событием. Зачастую комичным. А иногда – промыслительно опережало будущие искушения.

Как-то, уже будучи иереем, я заметил за собой, что очень раздражаюсь на людей, которые во время богослужения (особенно в ключевые его моменты) ходят по храму, заходят, выходят. И в какой-то момент вдруг я вспомнил: первое время после крещения и воцерковления нашей семьи, когда мы ходили по субботам на вечернее богослужение, то отстоять нам всю службу не получалось – малыши, дорога домой. А когда можно уходить - мы никогда толком определить не могли. Наконец, я зафиксировал для себя элемент службы, который был уже близок к окончанию, и который был для меня узнаваем. И каждый раз, когда начиналось знакомое песнопение, я давал знак, мы начинали собирать детей, вещи, и покидали храм. Это было – пение «Честнейшей» после восьмой песни канона утрени – одно из немногих мест богослужения, (наряду с шестопсалмием и полиелеем), которое традиционно требовало максимального внимания и молитвенной собранности прихожан. И за все время никто не сделал нам замечания! – хотя представляю, как мы мешали и соблазняли окружающих. Естественно, это воспоминание через годы подействовало на мое горячное раздражение как холодный отрезвляющий душ.

Как-то на приходе я произнес горячую проповедь против американцев и насаждаемого ими по всему миру образа жизни. Через неделю, на следующую воскресную службу, к нам, на сельский приход, каким то невероятным образом попала чета пожилых американцев, путешествующих с переводчиком по Украине. Это были милейшие люди, общение с которыми умилило и порадовало.

Бывало, что даже при «объективной» негативности явления, если я начинал осуждать, Господь конкретными ситуациями и индивидуальными встречами показывал мне: нельзя, не смей, суд тебе не принадлежит.

Злобно осуждал коммунистов и КГБ-шников. В 90-х годах бывшая работница районного партаппарата (из тех, кто всегда тащили на себе основную практическую работу), а ныне райисполкома, Галина Павловна Чмелева, оказалась нашим «ангелом-хранителем» при райадминстрации: её бескорыстные внимание и забота поддерживала и выручала наш приход как в повседневной жизни, так и в самые трудные минуты. Одним из самых уважаемых мною за глубокую порядочность, прямоту и честность, самоотверженность и стойкость, оказался полковник, всю жизнь проработавший в системе КГБ-СБУ.

Я осуждал о. Александра Шмемана и даже А.И. Солженицына за то, что их дети не стали православными священниками! Мои сыновья также не пошли по этому пути.

Не раз мне приходилось убедиться, что осуждение – это чаще всего – «лукавство лукавого», что поводом к нему явилось нечто, то ли вообще не существующее, то ли неверно нами понятое. Подозрительность в отношениях с ближними, доверчивость к дурным наветам и предположениям – излюбленное оружие врага. И как часто попадаемся мы на этот крючок!
А нередко прямым результатом осуждения было, что я так или иначе повторял то, за что осуждал. Иногда это была действительно некая немощь – по классическому принципу «За что осудишь – в то сам и впадешь». Иногда же, напротив, со временем я понимал, что то, что раньше осуждал как «неправославное», «апостасийное» и пр. и есть подлинное, живое, евангельское православие. Но, как бы там ни было, не давал мне Господь «почивать на лаврах» своей «правоты» и «духовности».

Об одном из случаев такого вразумления расскажу ниже.

Случилось мне как-то весной 2003 года прочитать где-то, что среди европейских народов наиболее нерелигиозные два: голландцы и чехи. Ну, голландцы «и прочие шведы» далеко, а чехи вроде бы тут, рядом; из одного «лагеря» выбрались. И они вот, оказывается - безрелигиозные. Плохие чехи. Да что мне? – «зачем, скажите, вам чужие палестины?» Но вот, оказались, нужны – чтобы осуждать азартно. Сам к этому почему-то мыслями возвращался не раз, с кем-то своим возмущением еще и делился – «Ах, такие-растакие, чехи! Бездуховные, неправильные».
Реакция не замедлила себя ждать. Май 2003. Звонит мне вечером друг, директор Николаевского зоопарка, Володя Топчий. «Отец Михаил, у нас тут группа биологов, едем завтра на несколько дней на Кинбурн, они хотят осмотреть гнездовья птиц. Не поедешь ли с нами?» Конечно, я согласился – ближайшие дни у меня были свободны.

Утром за мной заехали. Познакомились. Биологами оказались чехи, руководители и научные сотрудники зоопарков Брно и Вышков: Богумил, Йозеф, Карел, Юрий.

Часа через три мы прибыли на место. Разместились в поместье Толи Дюмина на лиманной стороне косы. И с этого же дня начались поездки по косе. Перемещались мы на дюминской же машине – вдевятером в маленьком трехдверном джипе «Исузу». Весело было, особенно процедура погрузки-разгрузки: «Ногу, ногу отдайте! Эй, а чья это голова у меня под мышкой?» Чехи, водитель Дюмина, директор ландшафтного парка «Кинбурнская коса» Зиновий Иосифович Петрович, Володя Топчий и его зам. по зоопарку Юра. И я.

Озера и солончаки с гнездовьями птиц: ходулочник, шилоклювка, кулик-сорока. Морской берег, за полосой прибоя выброшенные недавним штормом мидии – свежие и вкусные. Оконечность косы – быстрый поток воды уходит к горизонту двумя несмешивающимися полосами разного цвета, разделенными пенным буруном: справа темная днепровская, слева прозрачная морская. У самого берега можно стоять по колено в воде , и черпать ладонями с одной стороны желтоватую пресную речную воду, с другой – изумрудно-зеленую соленую морскую.
<…>
Эти дни остались в моей памяти как одно из самое светлых воспоминаний последних лет, если не всей жизни. Чехи оказались необыкновенно милыми людьми – интересными, адекватными, добрыми, очень живыми и веселыми. Они все вполне прилично говорили по-русски – плоды образования времен «социалистического лагеря», а самый старший из них (лет пятидесяти), Богумил, к тому же долго жил в Союзе, работал биологом на Сахалине. Так что общение было полноценным. Да и чешский язык, против моих представлений, оказался близок русскому; общие славянские корни помогали взаимопониманию. Беседы с ними были не праздными, но, напротив, часто содержательными, серьезными.

А еще наши гости прекрасно пели чешские народные песни. Меня это поразило – у нас кроме «Ты ж мэнэ пидманеула…» да невразумительных фрагментов еще нескольких популярных песен, при застолье пения не получается; никто толком не знает ни слов, ни мелодии. Чехи же, люди городские, далеко не песенных профессий, не являющиеся спевшейся группой (вместе пересекались они не часто), знали нескончаемое количество песен, сложных, многоголосых, мелодичных. Как-то вечером они устроили нам настоящий концерт, длившийся часа полтора. Откуда такое чудо? – не знаю.
А религиозность чехов? Доброта, любовь, самоотверженность в труде – ведь, по выражению Богумила, «в зоопарках работают только идиоты, мизерная зарплата при избытке обязанностей и ответственности». Мало ли этого? А вера, спросите? А кто судия – в чем эта вера, есть ли она и какова? Через несколько дней чехи уезжали на родину, и перед отъездом приехали ко мне. На воскресную службу. Приехали специально, и всю службу выстояли, даже Богумил с его больными ногами (застудил на Сахалине, в наших походах он больше сидел и ждал). Только Карел, хотя и простоял неподвижно все это время, но – за дверями. И объяснил такое свое решение очень убедительно: «Я думаю, будет нечестным по отношении к Богу (!), если я тут пойду в церковь - при том, что дома никогда не хожу. Вот вернусь, попробую пойти у нас на службу».

Мы расстались. Больше никого из них я не видел, кроме Богумила. Через год тот еще раз приезжал в Николаев, в зоопарк. И привез от всей братии мне подарок – здоровенную бутылку сливовицы.

Вот так.

«Не судите, да не судими будете»… Когда же наконец мы это запомним?

_________________
Не желай слышать о чужих злых делах: ибо при таковом желании изображаются и в нас черты этих дел (Марк Подвижник)
______________________________

[Карта № 000007]

Чехи, или за что осудишь – в то сам и впадешь
автор: Протоиерей Михаил Шполянский

С самого начала моей церковной жизни я старательно кого-либо осуждал. Идеи, явления, предметы, личностей, сообщества, народы.

Я осуждал католицизм за неправославие;
Я осуждал красный цвет, за то, что его любят коммунисты;
Я осуждал гвоздики за то, что это «цветок революции»;
Я осуждал священников за короткие бородки;
Я осуждал писателей за то, что пишут «недуховные» книги;
Я осуждал американцев за парадные улыбки;
Я осуждал демократию за то, что она не монархия, монархию за несвободу , свободу за неиерархичность, иерархию за недемократичность.

Еtc, etc, etc…

И каждый раз Господь упорно разрушал мои построения. Он никак не давал мне спуску. Только стоило мне в чем либо - кроме как в Нем Самом - утвердиться как в точке своей правоты, как тут же то разрушалось.

Один священник как-то рассказал мне историю из своего детства. Послали его с бидончиком в магазин за молоком. Купил он молоко, и побежал домой. День весенний теплый, солнечный, бежится легко, весело, и сам себя со стороны видишь: вот какой ловкий мальчик бежит, красиво так через лужи перепрыгивает. Очень сам себе нравился. А тут очередная лужа, поболее и поглубже других, прыгнул, но поскользнулся – и буквально носом в средину лужи. И бидончик рядом в молоке плавает. «Вот так – завершил рассказ о. Сергий – потщеславился – сразу «ударил лицом в грязь». Буквально. На всю жизнь запомнил вразумление Господне».


Так и меня вразумлял Господь. Только мне понадобилось гораздо более времени, чтобы понять и запомнить. Иногда это происходило в результате развития обстоятельств, иногда внезапным событием. Зачастую комичным. А иногда – промыслительно опережало будущие искушения.

Как-то, уже будучи иереем, я заметил за собой, что очень раздражаюсь на людей, которые во время богослужения (особенно в ключевые его моменты) ходят по храму, заходят, выходят. И в какой-то момент вдруг я вспомнил: первое время после крещения и воцерковления нашей семьи, когда мы ходили по субботам на вечернее богослужение, то отстоять нам всю службу не получалось – малыши, дорога домой. А когда можно уходить - мы никогда толком определить не могли. Наконец, я зафиксировал для себя элемент службы, который был уже близок к окончанию, и который был для меня узнаваем. И каждый раз, когда начиналось знакомое песнопение, я давал знак, мы начинали собирать детей, вещи, и покидали храм. Это было – пение «Честнейшей» после восьмой песни канона утрени – одно из немногих мест богослужения, (наряду с шестопсалмием и полиелеем), которое традиционно требовало максимального внимания и молитвенной собранности прихожан. И за все время никто не сделал нам замечания! – хотя представляю, как мы мешали и соблазняли окружающих. Естественно, это воспоминание через годы подействовало на мое горячное раздражение как холодный отрезвляющий душ.

Как-то на приходе я произнес горячую проповедь против американцев и насаждаемого ими по всему миру образа жизни. Через неделю, на следующую воскресную службу, к нам, на сельский приход, каким то невероятным образом попала чета пожилых американцев, путешествующих с переводчиком по Украине. Это были милейшие люди, общение с которыми умилило и порадовало.

Бывало, что даже при «объективной» негативности явления, если я начинал осуждать, Господь конкретными ситуациями и индивидуальными встречами показывал мне: нельзя, не смей, суд тебе не принадлежит.

Злобно осуждал коммунистов и КГБ-шников. В 90-х годах бывшая работница районного партаппарата (из тех, кто всегда тащили на себе основную практическую работу), а ныне райисполкома, Галина Павловна Чмелева, оказалась нашим «ангелом-хранителем» при райадминстрации: её бескорыстные внимание и забота поддерживала и выручала наш приход как в повседневной жизни, так и в самые трудные минуты. Одним из самых уважаемых мною за глубокую порядочность, прямоту и честность, самоотверженность и стойкость, оказался полковник, всю жизнь проработавший в системе КГБ-СБУ.

Я осуждал о. Александра Шмемана и даже А.И. Солженицына за то, что их дети не стали православными священниками! Мои сыновья также не пошли по этому пути.

Не раз мне приходилось убедиться, что осуждение – это чаще всего – «лукавство лукавого», что поводом к нему явилось нечто, то ли вообще не существующее, то ли неверно нами понятое. Подозрительность в отношениях с ближними, доверчивость к дурным наветам и предположениям – излюбленное оружие врага. И как часто попадаемся мы на этот крючок!
А нередко прямым результатом осуждения было, что я так или иначе повторял то, за что осуждал. Иногда это была действительно некая немощь – по классическому принципу «За что осудишь – в то сам и впадешь». Иногда же, напротив, со временем я понимал, что то, что раньше осуждал как «неправославное», «апостасийное» и пр. и есть подлинное, живое, евангельское православие. Но, как бы там ни было, не давал мне Господь «почивать на лаврах» своей «правоты» и «духовности».

Об одном из случаев такого вразумления расскажу ниже.

Случилось мне как-то весной 2003 года прочитать где-то, что среди европейских народов наиболее нерелигиозные два: голландцы и чехи. Ну, голландцы «и прочие шведы» далеко, а чехи вроде бы тут, рядом; из одного «лагеря» выбрались. И они вот, оказывается - безрелигиозные. Плохие чехи. Да что мне? – «зачем, скажите, вам чужие палестины?» Но вот, оказались, нужны – чтобы осуждать азартно. Сам к этому почему-то мыслями возвращался не раз, с кем-то своим возмущением еще и делился – «Ах, такие-растакие, чехи! Бездуховные, неправильные».
Реакция не замедлила себя ждать. Май 2003. Звонит мне вечером друг, директор Николаевского зоопарка, Володя Топчий. «Отец Михаил, у нас тут группа биологов, едем завтра на несколько дней на Кинбурн, они хотят осмотреть гнездовья птиц. Не поедешь ли с нами?» Конечно, я согласился – ближайшие дни у меня были свободны.

Утром за мной заехали. Познакомились. Биологами оказались чехи, руководители и научные сотрудники зоопарков Брно и Вышков: Богумил, Йозеф, Карел, Юрий.

Часа через три мы прибыли на место. Разместились в поместье Толи Дюмина на лиманной стороне косы. И с этого же дня начались поездки по косе. Перемещались мы на дюминской же машине – вдевятером в маленьком трехдверном джипе «Исузу». Весело было, особенно процедура погрузки-разгрузки: «Ногу, ногу отдайте! Эй, а чья это голова у меня под мышкой?» Чехи, водитель Дюмина, директор ландшафтного парка «Кинбурнская коса» Зиновий Иосифович Петрович, Володя Топчий и его зам. по зоопарку Юра. И я.

Озера и солончаки с гнездовьями птиц: ходулочник, шилоклювка, кулик-сорока. Морской берег, за полосой прибоя выброшенные недавним штормом мидии – свежие и вкусные. Оконечность косы – быстрый поток воды уходит к горизонту двумя несмешивающимися полосами разного цвета, разделенными пенным буруном: справа темная днепровская, слева прозрачная морская. У самого берега можно стоять по колено в воде , и черпать ладонями с одной стороны желтоватую пресную речную воду, с другой – изумрудно-зеленую соленую морскую.
<…>
Эти дни остались в моей памяти как одно из самое светлых воспоминаний последних лет, если не всей жизни. Чехи оказались необыкновенно милыми людьми – интересными, адекватными, добрыми, очень живыми и веселыми. Они все вполне прилично говорили по-русски – плоды образования времен «социалистического лагеря», а самый старший из них (лет пятидесяти), Богумил, к тому же долго жил в Союзе, работал биологом на Сахалине. Так что общение было полноценным. Да и чешский язык, против моих представлений, оказался близок русскому; общие славянские корни помогали взаимопониманию. Беседы с ними были не праздными, но, напротив, часто содержательными, серьезными.

А еще наши гости прекрасно пели чешские народные песни. Меня это поразило – у нас кроме «Ты ж мэнэ пидманеула…» да невразумительных фрагментов еще нескольких популярных песен, при застолье пения не получается; никто толком не знает ни слов, ни мелодии. Чехи же, люди городские, далеко не песенных профессий, не являющиеся спевшейся группой (вместе пересекались они не часто), знали нескончаемое количество песен, сложных, многоголосых, мелодичных. Как-то вечером они устроили нам настоящий концерт, длившийся часа полтора. Откуда такое чудо? – не знаю.
А религиозность чехов? Доброта, любовь, самоотверженность в труде – ведь, по выражению Богумила, «в зоопарках работают только идиоты, мизерная зарплата при избытке обязанностей и ответственности». Мало ли этого? А вера, спросите? А кто судия – в чем эта вера, есть ли она и какова? Через несколько дней чехи уезжали на родину, и перед отъездом приехали ко мне. На воскресную службу. Приехали специально, и всю службу выстояли, даже Богумил с его больными ногами (застудил на Сахалине, в наших походах он больше сидел и ждал). Только Карел, хотя и простоял неподвижно все это время, но – за дверями. И объяснил такое свое решение очень убедительно: «Я думаю, будет нечестным по отношении к Богу (!), если я тут пойду в церковь - при том, что дома никогда не хожу. Вот вернусь, попробую пойти у нас на службу».

Мы расстались. Больше никого из них я не видел, кроме Богумила. Через год тот еще раз приезжал в Николаев, в зоопарк. И привез от всей братии мне подарок – здоровенную бутылку сливовицы.

Вот так.

«Не судите, да не судими будете»… Когда же наконец мы это запомним?

_________________
Не желай слышать о чужих злых делах: ибо при таковом желании изображаются и в нас черты этих дел (Марк Подвижник)
______________________________

[Topolek]

Пришла рассылка новостей с Правмира. Представляю ряд статей, показавшихся интересными и близкими.

Ты был так невыразимо добр ко мне... Надеюсь, что не причиняю тебе боли тем, как я об этом говорю. Но если бы ты только знал, как я себя чувствую. Я хочу быть хорошей христианкой, но есть вещи, которые меня шокируют, и я хочу, чтобы ты мне их объяснил. Чтение никогда не может дать ясного представления.

Кто в доме хозяин, или как помочь мужу стать главой семьи? Марина Ярославцева
Муж мне совершенно не помогает, ничего не делает по дому, пропадает за компьютером, не занимается ребенком, не обращает на меня никакого внимания, и множество, множество, множество вполне обоснованных претензий. Как перевоспитать непутевого мужа и возможно ли исцеление?

Папа, мама, восемь детей и грузовик. Папа делает открытие Анне-Катерине Вестли. Перевод с норвежского Л. Горлиной. Художник Б. Маркевич
Прошло рождество, прошёл первый день праздников, за ним — второй. Папе очень нравились праздники. Но на второй день праздников папа забеспокоился. Собственно говоря, до обеда ещё всё было в порядке, потому что папа ходил на прогулку с бабушкой и детьми, но вот к вечеру он стал беспокойно бродить из угла в угол.

Другая жизнь Илзе Лиепа С Илзе Лиепа беседовала Ф.Н. Савельева
Лет в 20 я сказала маме, что хочу креститься, и она привела подругу, которая организовала крещение (меня крестили просто, в каком-то тазу). Но никто не сказал, что я после этого должна делать. Я иногда заходила в храм, ставила свечи – все остальное мне было совершенно непонятно.

Расплачиваются ли дети за грехи родителей? С архиепископом Иоанном Белгородским беседовала Мария Городова
Расплачиваются ли дети за грехи родителей? Если вспомнить новейшую историю страны: гражданскую войну, репрессии, разрушение храмов, то станет понятно, насколько ответ на этот вопрос важен не только для конкретного человека, его семьи, но и для всего общества. Иногда приходится слышать, что четыре или даже семь поколений отвечают за грех, совершенный в роду. Так ли это?

_________________
Не желай слышать о чужих злых делах: ибо при таковом желании изображаются и в нас черты этих дел (Марк Подвижник)
______________________________

[Карта № 000007]

Пришла рассылка новостей с Правмира. Представляю ряд статей, показавшихся интересными и близкими.

Ты был так невыразимо добр ко мне... Надеюсь, что не причиняю тебе боли тем, как я об этом говорю. Но если бы ты только знал, как я себя чувствую. Я хочу быть хорошей христианкой, но есть вещи, которые меня шокируют, и я хочу, чтобы ты мне их объяснил. Чтение никогда не может дать ясного представления.

Кто в доме хозяин, или как помочь мужу стать главой семьи? Марина Ярославцева
Муж мне совершенно не помогает, ничего не делает по дому, пропадает за компьютером, не занимается ребенком, не обращает на меня никакого внимания, и множество, множество, множество вполне обоснованных претензий. Как перевоспитать непутевого мужа и возможно ли исцеление?

Папа, мама, восемь детей и грузовик. Папа делает открытие Анне-Катерине Вестли. Перевод с норвежского Л. Горлиной. Художник Б. Маркевич
Прошло рождество, прошёл первый день праздников, за ним — второй. Папе очень нравились праздники. Но на второй день праздников папа забеспокоился. Собственно говоря, до обеда ещё всё было в порядке, потому что папа ходил на прогулку с бабушкой и детьми, но вот к вечеру он стал беспокойно бродить из угла в угол.

Другая жизнь Илзе Лиепа С Илзе Лиепа беседовала Ф.Н. Савельева
Лет в 20 я сказала маме, что хочу креститься, и она привела подругу, которая организовала крещение (меня крестили просто, в каком-то тазу). Но никто не сказал, что я после этого должна делать. Я иногда заходила в храм, ставила свечи – все остальное мне было совершенно непонятно.

Расплачиваются ли дети за грехи родителей? С архиепископом Иоанном Белгородским беседовала Мария Городова
Расплачиваются ли дети за грехи родителей? Если вспомнить новейшую историю страны: гражданскую войну, репрессии, разрушение храмов, то станет понятно, насколько ответ на этот вопрос важен не только для конкретного человека, его семьи, но и для всего общества. Иногда приходится слышать, что четыре или даже семь поколений отвечают за грех, совершенный в роду. Так ли это?

_________________
Не желай слышать о чужих злых делах: ибо при таковом желании изображаются и в нас черты этих дел (Марк Подвижник)
______________________________

[Эос]

Topolek, спасибо, почитала с удовольствием

[Tihiro]

А я всё пытаюсь красиво оформить дома иконки. Видела в Дивеево очень красивую лампадку, на ножке стоит, под золото. Стояла около тысячи, но я не купила, подумала что в Новосибирске тоже должны быть. Но увы, не знаю, где искать? Подскажите?

_________________

[Гоша]

Tihiro,я наподобие лампадку покупал на м.Студенческой,но это было года 4 назад, на остановке 45 автобуса стояла церковная лавка,не знаю,существует ли она теперь или нет.Лампадка тогда стоила гораздо дешевле:рублей 250-300,она тоже под золото,с синими вставками.Ещё симпатичные лампады видел в ГУМе,тоже в церк.лавке.Но и это было давненько,а так больше не знаю где.Может на территории Вознесенского собора?

[Tihiro]

На территории Вознесенского вообще мало что купишь, только книжки кое-какие.
Вообще, где у нас православные магазины? что-то обидно за Новосибирск.
Раньше был подвальчик в здании Дома Быта хороший, типа оптовки. Но сейчас его, кажется, уже нет.

_________________